Ложная тревога - [9]
И Данбар понял, что Педерсон прав. Это была генеральная политика Первой Зоны Безопасности – рассеять экспериментальные базы и всевозможные установки по всему Лабиринту. Что уж говорить о компьютере Нормана. Благодаря собственным источникам эта штука может работать автономно.
Ученый помнил этот странный предмет, который покоился в пустом туннеле, подобно гигантской драгоценности… Где? Это где-то в совершенно другой стороне относительно местонахождения Архива. Компьютер Нормана действительно напоминал ограненный драгоценный камень, хотя такая форма была продиктована скорее функциональной необходимостью, нежели стремлением к красоте. Данбар помнил многоцветные блики, которые плясали на поверхностях этих граней. Глубже можно было заметить неопределенные проблески, изысканные переливы преломленного света – там, где прожилки и пузырьки микрокомпонентов, впаянных в стекло, соединялись в таинственные мерцающие структуры, которые словно предвещали что-то радостное незрелому разуму, которым тогда обладал Норман Симмонс.
Вот каким был объект, который они должны найти.
Данбар вырвал себя из грез. Сейчас у него другая задача.
– В самом деле, генерал. Я не понимаю, почему ситуация представляется вам такой безнадежной. Норман не собирается продавать наши секреты красным. Он столь же лоялен, как любой человеческий ребенок. Он даже более надежен, чем большинство взрослых, потому что не может с такой легкостью обосновать для себя идею неблагонадежности. К тому же вы знаете: в конце концов мы все равно собирались дать ему доступ к большим массивам данных. Цель проекта как такового – оценить, можно ли искусственно наделить человека энциклопедической эрудицией. Он увидел, для чего нужна информация, насколько легче просто черпать знания, нежели учиться. И сам сделал так, чтобы эксперимент перешел в следующую фазу. И не надо его за это наказывать, не надо унижать его, причинять ему боль. Никто не виноват, что ситуация так сложилась.
Петерсон в ответ только фыркнул.
– Конечно, никто не виноват. Но в том то вся и соль! Когда некого винить, это означает, что ситуация полностью вышла из-под контроля. Что до меня, весь этот проект вышел из-под контроля людей, и контролировал его кто-то другой. Что у нас есть? Подопытное животное, шимпанзе, которое перехватило инициативу у правительства Соединенных Штатов. Только не смейтесь, или я буду вынужден… – угрожающий жест. – Ваш шимпанзе не просто научился пользоваться информацией. Он стал умнее, чем раньше. И на что будет похож человек, который окажется на его месте?
Сделав усилие, Педерсон заставил себя успокоиться.
– Ладно, не берите в голову. Это очень важно – найти Нормана. Потому что он, кажется, единственный, кто… м-м-м… кто знает, где находится его собственный мозг. Так что давайте займемся делом. Чего мы можем от него ожидать? Насколько ему легко коррелировать воспоминания?
Данбар задумался.
– Полагаю, самой точной будет аналогия с процессом, который происходит в нормальном сознании: это эйдетическая память[15]. Огромный объем эйдетической памяти. Как я себе это представляю: сначала к любой информации, которую он запрашивал, примешивалась масса шумовой. Все, что он видел, порождало лавину связанных воспоминаний. Наверно, когда его подсознание в этом попрактиковалось, он научился вспоминать только то, что непосредственно относится к проблеме. Скажем, он увидел машину, решил узнать, какого она года, и спросил. Подсознание Норманна перерывает собственную копию Архива – с очень большой скоростью – и через десятую долю секунды он «вспомнит» и получит ответ на свой вопрос. Однако если по какой-то причине Норман внезапно обнаружит, что перед ним дифференциальное уравнение, он окажется в весьма затруднительном положении. Потому что он не понимает, что за информацию ему предоставили. И ему придется перелопатить массу дополнительной информации, которую каждый ребенок получает в высшей школе, на уроках математики. Но он сможет сделать это куда быстрее, чем любой ребенок, – благодаря легкости, с которой может выдергивать нужные цитаты из самых разных текстов. Я представляю, с какой легкостью он считает: для того, чтобы изучить алгебру, ему хватит пары часов.
– Иными словами, чем дольше он сохраняет доступ к информации, тем опаснее становится.
– Хм-м… да. Однако и у нас есть свои козыри. Во-первых, снаружи, скорее всего, холодно и сыро – Норман к такому не привык. Через несколько часов он будет совсем никакой. Во-вторых, если он заберется достаточно далеко от Первой Зоны Безопасности, он утратит способность связно Мыслить. Правда, сам Норман этого не знает – разве что специально начнет копать в этом направлении. Но если он окажется дальше, чем в пятнадцати милях от базы, он превратится в слабоумного. Сознание Нормана поддерживается хрупким балансом между работой его собственного органического мозга и неизвестно где спрятанного компьютера. Координация этой совместной работы – процесс настолько же деликатный, как в нервных путях человеческого мозга. В секунду по каналу связи между ними проходит больше миллиарда бит информации. Если Норман окажется дальше некоторой точки, разрыв во времени окажется слишком велик, чтобы эта координация стала возможна. Все равно как радиосвязь с космическим кораблем: на определенном расстоянии становится трудно или вообще невозможно поддерживать осмысленный диалог. Как только Норман удалится на некоторое расстояние, он уже не сможет мыслить связно…
