Ложа рыси - [4]

— Когда я начинал, мне еще трудновато было держать в руке карандаш, а масло слишком долго сохнет, — объяснил художник, — но даже акварелью я сумел многое запечатлеть. Кроме того, мне всегда казалось, что акварель — лучшая техника для передачи ощущений от промозглой погоды.

На первом рисунке были изображены трое съежившихся под проливным дождем людей. Те, что походили на Адама и самого Перегрина, были едва намечены и почти неузнаваемы, но третья, с полицейским фонарем, совершенно точно принадлежала старшему инспектору Ноэлю Маклеоду, давнему коллеге Адама. Дождь забрызгал его очки в проволочной оправе и стекал по коротко подстриженным седым усам.

— Да уж, — пробормотал Адам, прочитав на обороте подпись «Охотники-специалисты и дилетант». Улыбка исчезла с его лица, когда Перегрин передал ему второй рисунок.

Исхлестанный дождем берег Лох-Несса, зловещее зеленоватое свечение на пологих волнах. Озаренная вспышками молний процессия, состоящая из четырех мужчин в темных балахонах с капюшонами. Двое в середине маленькой колонны, видимо, с трудом тащат небольшой, но тяжелый сундук архаичного вида. Тот, кто замыкает шествие, несет над головой что-то вроде картины в раме, закрываясь ею, как щитом. Четвертый, предводитель странной процессии, в маске, похожей на капюшон палача, держит наготове шпагу. На тяжелом серебряном медальоне, висящем у него на шее, и кольце на правой руке лежит блик, не позволяющий подробно разглядеть их. Повсюду, над ними и вокруг них, Перегрин нарисовал зловещего вида шары, от которых и исходило зеленоватое свечение. Внутри каждого шара виднелись крылатые гомункулы с широко разинутыми острозубыми пастями. На обороте рисунка автор нацарапал: «Ярость сидов».

— Кто бы подумал, что такие крошки могут быть столь смертоносными? — Художник смотрел на свою работу, удивленно качая головой. — Следующий кажется еще фантастичнее, если, конечно, не верить в чудовищ по-настоящему.

Он передал Адаму третью акварель. На этом, еще более темном, рисунке двое мужчин съежились на корме мощного быстроходного катера, скачущего на штормовых волнах. Над катером нависала тень огромного змееподобного существа, поднявшегося из воды по правому борту. Глаза василиска горели тем же зеленым огнем. Посторонний зритель принял бы это изображение за эскиз к обложке романа ужасов, но Адам своими глазами видел чудовище, стоя на берегу возле замка Уркхарт… Однако на рисунке Перегрина было больше, чем Адаму удалось тогда разглядеть. Ибо Перегрин Ловэт обладал даром видеть то, что было недоступно взору других людей. Когда он писал портреты, его кисть фиксировала не столько физическую наружность, сколько духовную сущность модели. До своего знакомства с Синклером Ловэт не знал, как ему применить эту редкую способность. Теперь же, учась принимать свой талант как дар, а не проклятие, он начал постигать то, что уже было известно Адаму — порой истина лежит за пределами опыта, и доказательства ее не всегда принимает человеческий суд.

Причастность к истине может быть опасной. Последние два рисунка Перегрина свидетельствовали об этом. На одном из них опять можно было видеть человека в капюшоне со шпагой, вернее, богато украшенной итальянской рапирой. Ею он как раз наносил удар, ранивший Перегрина. Правая рука и эфес рапиры были нарисованы подробно, а кольцо с красным камнем — расплывчато.

— Вот кольцо и медальон вожака в деталях. — Перегрин подал Адаму последний рисунок. — Мне пришлось много думать, но в конце концов я понял, что на них изображено.

Рисунок вполне годился в качестве эскиза для заказа ювелиру. Непрозрачный камень в золотом гнезде кольца был искусно превращен в оскаленную морду большой кошки с кисточками на ушах и бакенбардами. На диске медальона рисунок повторялся. При виде его Адам поджал губы, ибо он будил в нем не самые приятные воспоминания.

— Вы видели такое раньше, верно? — спросил Перегрин, заметив, как сузились темные глаза друга.

— Да, — спокойно ответил Адам. — Собственно говоря, изображенное вами кольцо было найдено полицией на берегу озера. Маклеод показал его мне, когда мы вернулись из больницы, где вам наложили швы.

— И что все это значит?

Адам невесело усмехнулся. У Лох-Несса они с Маклеодом постигли правду, хотя и не поделились открытием со своим молодым товарищем. Однако если Перегрину предстоит присоединиться к Охоте, он должен понимать, с кем им пришлось столкнуться.

— Вы видели кольца, которые мы с Ноэлем носим во время работы. А это знак Ложи Рыси. — Он постучал по рисунку ухоженным пальцем. — Проще говоря, Ложа Рыси — наш старый враг.

Карие глаза Перегрина изумленно расширились, но он промолчал.

Адам продолжал:

— В последний раз мы сталкивались с ними лет пятнадцать назад, тогда их главой был человек по фамилии Тюдор-Джонс. Мы потеряли трех членов Команды Охотников, прежде чем сумели остановить врага, и я надеялся, что мы схватили большинство главарей.

Перегрин слегка побледнел.

— Схватили? — прошептал он.

Адам коротко улыбнулся замешательству молодого коллеги.

— Простите, Перегрин, было бы точнее сказать, что мы… арестовали их. Возможно, вы помните наш разговор в машине, в то утро, когда я сказал вам, что мы с Ноэлем что-то вроде оккультной полиции? Ну-с, аналогия сохраняется на нескольких уровнях. Как и наши более мирские коллеги, мы участвуем в поддержании Закона… в данном случае Закона Внутренних Миров. Члены организаций вроде Ложи Рыси, как и прочие преступные группировки, стремятся к тому, на что не имеют права, и ради желаемого не останавливаются ни перед чем. Наша работа — задерживать таких людей и отдавать их в руки правосудия, прежде чем они причинят вред человечеству. Бывают потери, причем с обеих сторон, — продолжал он. — Большинство приверженцев Тюдора-Джонса погибли. Вопреки нашему желанию, ведь мы полицейские, а не палачи. Наше дело — не допускать серьезных нарушений Закона. Когда нас вынудили прибегнуть к силе, мы лишь обратили меч против поднявших его.