Ложь за ложь - [13]
В камине у дальней стены потрескивал огонь – жар волнами распространялся по комнате. Наверное, поэтому Эр Джей был без рубашки – дома у него было, безусловно, жарко.
На стене висела большая фотография Эр Джея с двумя мужчинами (один наверняка его отец) и с невероятной рыбиной в руках. Рядом фотография двух женщин; судя по знакомой ямочке на щеке у женщины помоложе, матери и сестры Эр Джея. Интерьер был выдержан в ощутимо спортивном стиле, главным образом в хоккейном: диванные подушки с надписями «Шайбу! Шайбу!», торшер на ножке из хоккейной клюшки, и даже подставками под бокалы служили старые хоккейные шайбы.
– Ого, ты, похоже, очень любишь спорт, – я взяла одну из шайб-подставок и повертела в руках.
Эр Джей почесал в затылке:
– Так заметно?
– Напоминает папину берлогу в подвале, только у него бейсбольная тема, а не хоккейная.
– А ты когда-нибудь занималась спортом?
Я помотала головой.
– Нет-нет, я очень неспортивная. Папа и братья азартно смотрели бейсбол и учили меня играть, но до меня не доходят правила. Я вечно носом в книжку… – Я держалась за свой бокал обеими руками, чтобы не начать выкручивать их от волнения, или грызть ногти, или еще что-нибудь, по моему обыкновению. – У тебя очень красивый дом.
– Мой отец нашел его много лет назад и сразу решил, что лучше места проводить отпуск не найти. У меня есть младшая сестра Стиви, но они с мамой не жалуют рыбалку, поэтому они оставались в Нью-Йорке, а мы приезжали на Аляску сугубо мужской компанией, что очень сплачивало нас с отцом…
– Но в этом году твой брат не приехал? – вспомнила я.
– У него жена на восьмом месяце, и у нее возникли осложнения. Какая уж тут рыбалка…
Улыбка Эр Джея показалась мне напряженной, словно он что-то недоговаривал.
– О боже, надеюсь, ничего серьезного?
– У Джой диабет беременных – насколько я знаю, это не редкость, но на всякий случай ее положили под наблюдение. Брат клянется, что все под контролем, и я склонен поверить ему на слово.
– А ваш отец по-прежнему сюда приезжает?
Наша-то семья скорее домоседы: мама боится летать и не любит долгих поездок из-за всевозможных опасностей, вообще недолюбливает машины, поэтому мы почти никуда не ездили.
– Папа скончался два года назад, – ответил Эр Джей, глядя в свой бокал.
Я отставила пиво на столик и тронула Эр Джея за колено.
– Мои соболезнования. Это тяжелая утрата.
У меня живы все родственники, включая дедушек и бабушек, поэтому я могу только представлять, насколько болезненна подобная потеря.
– Спасибо. Да, мы с трудом это пережили. Отпуска и дни рождения до сих пор… не такие, как были. Папы по-прежнему очень не хватает.
– Он ведь, по-моему, ушел совсем не старым. – Я начала отодвигаться, спохватившись, что делаю ситуацию неловкой своим затянувшимся прикосновением, но Эр Джей накрыл мою руку ладонью.
– Да, ему не было и шестидесяти. У отца был диабет первого типа. Он соблюдал все, что положено, но иногда организм просто сыплется, и все. Начались осложнения. Отец ослеп, затем начали отказывать один орган за другим. Основная тяжесть легла на маму – ей пришлось смотреть, как он постепенно сдает. Два года назад, летом, когда ему стало совсем худо, мы с Кайлом решили не ездить на Аляску, но через год приехали сюда вдвоем. А в этом году я, к сожалению, один, – Эр Джей грустно улыбнулся, убрал руку и запрокинул бокал, сделав несколько больших глотков. – А у тебя дружная семья?
Я снова взяла бокал, чтобы занять руки.
– О, очень дружная.
– У тебя есть братья или сестры? – Эр Джей с явной готовностью сменил тему, что абсолютно понятно.
– Да, в нашей семье восемь детей.
Он чуть не подавился пивом:
– Сколько?!
– Восемь, и я младшая. Четыре старших брата… Обед в нашем доме напоминал контактный спорт.
Эр Джей засмеялся:
– Могу себе представить! У тебя большая разница с самым старшим?
– Тринадцать лет. У нас две пары близнецов.
– Ничего себе! И каково было расти в такой семье? – Эр Джей подпер щеку кулаком, словно находил меня интересной.
Я едва не начала ерзать на месте под пристальным взглядом красивого мужчины. Кроме того, я то и дело невольно поглядывала на его голый торс, теряя нить разговора. Только не подумайте, что я жалуюсь: мне всегда нравились задачи повышенной сложности.
– Ну, это как иметь несколько пар родителей, которые не упускают возможности поддеть друг дружку. В принципе, хорошо, когда рядом всегда есть надежное плечо, но порой мне остро не хватало уединения. Старшие вечно вмешивались в мои дела.
Эр Джей изогнул бровь.
– Весело, должно быть, было бегать на свидания?
– Вот уж ничего подобного!
Он снова засмеялся – густым грудным смехом.
– Или в старших классах тебе это запрещали?
– Мы учились дома, поэтому у меня все происходило несколько иначе.
Брови Эр Джея взмыли вверх.
– Ты была на домашнем обучении? А тебе это нравилось или нет?
– Ну, это не какая-то изоляция, вокруг домашнего обучения возникают целые общины. У нас бывали и танцы, и разные мероприятия…
Только не подумайте, что я увлекалась танцами: я вечно жалась у стенки, стараясь не поддаваться паническому страху при виде такой толпы в одном помещении.
– С братьями и сестрами?
После расставания с парнем Стиви переезжает в пустующий дом своего брата. Дом так хорош, что даже разбитое сердце оплакивать в нем немного приятнее. К тому же Стиви ждет новая интересная работа, она молодой физиотерапевт-реабилитолог. Единственный минус – это сосед напротив, здоровенный нахал-красавчик, который любит разгуливать в нижнем белье, да еще на дух не переносит ее родного брата. Впрочем, и брат, и сосед спортсмены, и Стиви не удивлена их соперничеству. Правда, сосед ей чуть-чуть симпатичен, и это осложняет ситуацию.
Главная героиня романа ожидает утверждения в новой высокой должности – председателя областного комитета по образованию. Вполне предсказуемо её пытаются шантажировать. Когда Алла узнаёт, что полузабытый пикантный эпизод из давнего прошлого грозит крахом её карьеры, она решается открыть любимому мужчине секрет, подвергающий риску их отношения. Терзаясь сомнениями и муками ревности, Александр всё же спешит ей на помощь, ещё не зная, к чему это приведёт. Проза Вениамина Агеева – для тех, кто любит погружаться в исследование природы чувств и событий.
Героиня романа мечтала в детстве о профессии «распутницы узлов». Повзрослев, она стала писательницей, альтер эго автора, и её творческий метод – запутать читателя в петли новаторского стиля, ведущего в лабиринты смыслов и позволяющие читателю самостоятельно и подсознательно обежать все речевые ходы. Очень скоро замечаешь, что этот сбивчивый клубок эпизодов, мыслей и чувств, в котором дочь своей матери через запятую превращается в мать своего сына, полуостров Крым своими очертаниями налагается на Швейцарию, ласкаясь с нею кончиками мысов, а политические превращения оборачиваются в блюда воображаемого ресторана Russkost, – самый адекватный способ рассказать о севастопольском детстве нынешней сотрудницы Цюрихского университета. В десять лет – в 90-е годы – родители увезли её в Германию из Крыма, где стало невыносимо тяжело, но увезли из счастливого дворового детства, тоска по которому не проходит. Татьяна Хофман не называет предмет напрямую, а проводит несколько касательных к невидимой окружности.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В своём произведении автор исследует экономические, политические, религиозные и философские предпосылки, предшествующие Чернобыльской катастрофе и описывает самые суровые дни ликвидации её последствий. Автор утверждает, что именно взрыв на Чернобыльской АЭС потряс до основания некогда могучую империю и тем привёл к её разрушению. В романе описывается психология простых людей, которые ценою своих жизней отстояли жизнь на нашей планете. В своих исследованиях автору удалось заглянуть за границы жизни и разума, и он с присущим ему чувством юмора пишет о действительно ужаснейших вещах.
В своей чердачной студии в Пензансе умирает больная маниакальной депрессией художница Рэйчел Келли. После смерти, вместе с ее гениальными картинами, остается ее темное прошлое, которое хранит секреты, на разгадку которых потребуются месяцы. Вся семья собирается вместе и каждый ищет ответы, размышляют о жизни, сформированной загадочной Рэйчел — как творца, жены и матери — и о неоднозначном наследии, которое она оставляет им, о таланте, мучениях и любви. Каждая глава начинается с заметок из воображаемой посмертной выставки работ Рэйчел.
Шестой ангел приходит к тем, кто нуждается в поддержке. И не просто учит, а иногда и заставляет их жить правильно. Чтобы они стали счастливыми. С виду он обычный человек, со своими недостатками и привычками. Но это только внешний вид…