Ложь Тимоти Снайдера - [2]

Методология Снайдера

Всё это требует заново взглянуть на «Кровавые земли». Действительно ли эта книга достойна своих похвал? Как она сочетается с воинственной риторикой, столь обильной этой весной?

Читателя, погружающегося в пятисот-с-лишним-страничную книгу, тут же сражает её тон. Все мы привыкли к рассудительным историческим сочинениям, которые трезво и вдумчиво излагают проблему, однако с самого начала очевидно, что это не стиль Снайдера. Здесь нет анализа, а есть горячечная беллетристика. Автор бомбардирует читателя чрезвычайно провокационными высказываниями и идеями, не выдерживающими критики при внимательном рассмотрении.

Наиболее явный пример являют собой само определение «кровавые земли», которое Снайдер даёт всей пограничной зоне между Россией и Германией — не только Украине, но и Польше, Белоруссии и прибалтийским государствам. Это «интермариум», междуморье Чёрного и Балтийского морей, которое в 1939 г. было разделено пактом Молотова — Риббентропа, в 1941 г. — легко захвачено вермахтом, а в 1943–1945 гг. — взято Красной армией. Согласно подсчётам Снайдера, около 14 миллионов гражданских лиц погибли здесь с начала сталинской коллективизации и до конца Второй мировой войны. Как он пишет:

«Массовое насилие невиданных никогда прежде в истории размеров развернулось в этом регионе. Жертвами в основном стали коренные народы этих земель: евреи, белорусы, украинцы, поляки, русские и прибалты. За двенадцать лет между 1933 и 1945 годами, пока оба — и Гитлер, и Сталин — находились у власти, были убиты четырнадцать миллионов человек. Хотя в течение этого периода их родные края становились полями сражений, все эти люди стали жертвами скорее кровавой политики, чем войны.

Вторая мировая война стала самым смертоносным конфликтом в истории, и около половины солдат, погибших на всех её полях сражений, умерли здесь, в этом самом регионе, на Кровавых землях. Но ни один из четырнадцати миллионов убитых не находился на военной службе. Большую их часть составляли женщины, дети и старики; никто не имел оружия; многих лишили их имущества, в том числе и одежды».

Ужасные цифры, пламенный слог, мутная логика. Снайдер не объясняет, почему именно эта территория заслуживает определения «кровавой», а другие — нет. Югославия потеряла одну восьмую населения, став второй страной по этому показателю во время Второй мировой войны, однако по каким-то причинам она не заслуживает упоминания. Не заслуживает его и Греция, лишившаяся каждого четырнадцатого. Если «Кровавые земли» — «там, где самые смертоносные режимы Европы выполнили самую смертоносную свою работу», почему этих стран нет в списке, а государства вроде Эстонии, пострадавшей намного меньше, оказались в нём?

Отдельный вопрос представляет собой хронология. Периодизация всегда проблематична, но временные рамки Снайдера выглядят особенно произвольными. Почему именно с 1933 по 1945 гг.? Эта приграничная зона была ареной массовой бойни во время Первой мировой войны, а оценки потерь в ходе российской Гражданской войны и голода, значительная часть которых пришлась на Украину, достигают десяти миллионов человек. Так зачем начинать отсчёт с 1933 г., а не с 1914 г. или с 1918 г.?

Ответ лежит в области политики. Период с 1933 по 1945 г. важен не тем, что он был особенно кровав, а тем, что именно в эти годы Гитлер и Сталин одновременно находились у власти. Это позволяет Снайдеру сопоставлять преступления одного тирана с преступлениями другого и демонстрировать, как они будто бы вели друг друга ко всё новым высотам. Ключевым является вопрос об их взаимовлиянии, так как основная идея Снайдера состоит в том, что вместе Гитлер и Сталин совершили больше преступлений, чем могли бы совершить поодиночке. Как он пишет:

«Иногда, как в случае совместной оккупации Польши, нацистский и советский режимы были союзниками. Иногда они имели сходные цели, будучи врагами: так было, когда Сталин решил не помогать повстанцам в Варшаве в 1944 г., позволив немцам, таким образом, убить людей, которые могли в дальнейшем оказать сопротивление коммунистическому правлению. Именно это Фрасуа Фюре назвал “враждебным соучастием”. Часто немцы и Cоветы подталкивали друг друга к эскалациям, которые стоили больше жизней, чем могла стоить политика обоих государств по отдельности».

Итогом явился чудовищный дуэт, в котором Сталин спровоцировал многочисленные преступления Гитлера, а Гитлер — Сталина.

«Предоставив Советскому Союзу половину Польши, — пишет Снайдер, — Гитлер хотел дать сталинскому террору возобновиться внутри этой страны. Благодаря Сталину Гитлер смог применить в Польше свою политику массовых убийств».

Он утверждает, что ГУЛАГ стал вдохновителем Освенцима, который работал как «гигантский трудовой лагерь по модели, очень близкой к советской», и добавляет, что, обрекая советских военнопленных на массовый голод, нацисты «копировали и усиливали политику советского ГУЛАГа». Таким образом, миллионы советских военнопленных погибли «в результате взаимовлияния двух систем».

 

 Белорусские партизаны, 1942

Еврейские погромы, произошедшие непосредственно после гитлеровского вторжения в Советский союз 22 июня 1941 г., также были продуктом советско-нацистского взаимного влияния, так как они