Ложь короля - [7]

Блейк Антрим значился координатором спецопераций на европейском театре контрразведки. Звучит несколько по-военному – ну а разве вокруг не идет война? Идет, да еще как. Та самая, необъявленная, с терроризмом. И не надо подсмеиваться. Вызовы и угрозы здесь определенно существовали и исходили как будто не столько от врагов Америки, сколько от ее союзников.

Что и подразумевало предназначение и цели команды Блейка Антрима. Специальные контроперации.

– Блейк, подскажи, как мне исправиться. Мне бы хотелось по-прежнему с тобой встречаться.

Сказано не от души, это очевидно. Она с ним играет.

Сейчас они сидели у нее в квартире – изысканно роскошной, с видом на Брюссельский парк: строгий прямоугольник зелени, умещенный между Пале Рояль и Пале де ля Насьон. В открытые двери террасы третьего этажа виднелась визитная карточка города: псевдоклассические статуи на ажурном фоне деревьев. Орды офисных служащих, бегуны трусцой, семьи на отдыхе – все это на сегодня уже рассосалось. Такие апартаменты наверняка обходятся в несколько тысяч евро в месяц. Снимать нечто подобное на госзарплату и думать не моги. Нелестное совпадение: в большинстве своем те женщины, с которыми Блейк был связан, зарабатывали больше его. Видно, тянет его к этим бизнес-леди.

Все как одна лгуньи. Вроде Дениз.

– Я тут вчера ошивался, – сказал он, – возле Гран-Плас. Слышал, что «Писающего мальчика» нарядили шарманщиком.

Знаменитая статуя – двухфутовая бронзовая скульптура голенького мальчика, пускающего струйку в чашу фонтана, – располагалась невдалеке от городской ратуши. За этим своим занятием, отсчет которому ведется с 1618 года, бесстыжий шалун успел стать национальным символом. Несколько раз в неделю бронзового мальчика обряжали в костюм, всякий раз во что-нибудь оригинальное. Здесь рядом Блейк назначил встречу со своим связным, успев с ним накоротке перемолвиться.

И увидел Дениз. С другим мужчиной.

Они шли держась за руки и наслаждались погожим деньком, временами останавливаясь для неторопливого поцелуя. Со своим новым спутником Дениз держалась точно так же, как с Блейком: сама непринужденность. Оставалось лишь гадать (что Блейк сейчас и делал), сколько вокруг нее вьется хахалей.

– На французском мы его называем le petit Julien, – сказала она. – «Малыш Жюльен». Я видела его в разных нарядах, но шарманщиком – еще ни разу. Правда, он восхитителен?

Блейк давал ей шанс сказать правду, но, как видно, бесчестность была еще одной чертой, которой обладали влекущие его женщины.

А ведь он предлагал ей единственный, последний шанс.

– Так то вчерашнее переодевание ты пропустила? – с деланым удивлением спросил он.

– Я выезжала из города по работе. Может, его еще снова так оденут…

Блейк поднялся уходить. Со своего кресла встала и она.

– Может, ты задержишься еще немного?

Дверь в спальню была открыта. Намек прозрачен.

Сейчас, после этого? Ну уж нет. Он подпустил ее поближе.

– Мне жаль, что мы больше не увидимся, – вздохнула она.

Ее ложь вызвала всплеск уже знакомой ярости. Блейк попытался обуздать ее, но не сумел; правая рука, метнувшись вверх, схватила Дениз за горло. Приподняв стройную легкокостную фигуру над полом, он кинул ее на стену и, плотнее сжав горло, впился ей взглядом в глаза.

– Ты лживая шлюха!

– Нет, Блейк, – сдавленным голосом выдохнула Дениз, глядя без всякого страха. – Лгун – это ты. Я видела тебя вчера.

– Кто он? – процедил Блейк, ослабляя хватку ровно настолько, чтобы она могла говорить.

– Тебя это не касается.

– Я. Считаю. Иначе. – Он сказал четко, с расстановкой.

– Тогда, – произнесла Дениз, – тебе придется пересмотреть свое поведение. Простые девушки за любовь вынуждены платить благодарностью. Ну а те из нас, что не так просты, берут гораздо дороже.

Правда ее слов злила еще сильней.

– Ты просто не предлагаешь достаточно для того, – вкрадчиво улыбнулась она, – чтобы кто-то ради тебя поступился всеми остальными.

– Что-то раньше я от тебя таких жалоб не слышал.

Их губы были близки. Чувствовалось тепло ее дыхания, нежная сладость кожи.

– У меня много мужчин, Блейк. Ты – просто один из них.

С его слов Дениз знала, что он работает на Госдеп и сюда, в Бельгию, прислан по линии американского посольства.

– Но ведь и я не из простых, – угрожающе пропел он, все так же держа ее рукой за горло. – Что-нибудь да значу.

– Но не настолько, чтобы распоряжаться мною единолично.

Ее храбрость достойна была восхищения.

Глупо. Но все равно достойно.

Он убрал хватку и крепко припал к ее губам поцелуем.

Она отозвалась, жарким сплетением языка давая понять, что не все еще потеряно. Отнюдь не все.

Блейк разомкнул объятие. И двинул ей коленом в живот.

Шумно поперхнувшись дыханием, Дениз согнулась пополам, обхватив живот руками. От накатившей тошноты ее пробил надрывный кашель.

Упав на колени, она начала блевать на медовый лак паркета. Самообладание явно покинуло ее.

Блейк полыхал возбуждением.

– Пустой, никчемный человечишка, – выдавила Дениз вместе со рвотой.

Впрочем, ее мнение уже не играло никакой роли.

И Блейк ушел.

Спустя полчаса он вошел в свой офис на территории американского посольства, расположенного на восточной стороне Брюссельского парка. Из квартиры Дениз он шел с удовлетворенным, но несколько смешанным чувством. Интересно, подключит ли она к этому делу полицию. Пожалуй, все-таки нет. Во-первых, ссора произошла без свидетелей (заурядное «а он ей», «а она ему»), а во-вторых, поступить так ей ни за что не позволит гордость. К тому же он не оставил следов.