Ложь без срока годности - [10]

– Кстати, я Матильда Портнягина, по гороскопу Близнец, работаю педикюршей в салоне, – и чтоб, как обычно, придать себе значимости, с напором добавила, – москвичка, – поняв, что впечатление стоит усилить, бросила последний козырь, – коренная.

Алексей на этих словах закрыл глаза рукой и покачал головой в разные стороны. Матильда решила не реагировать на мужчину из своих самых ярких снов, на деле он оказался хамом и, как бы стряхнув наваждение, продолжила:

– Ну а ты, Гарри Поттер, кто такой?

– Я Эндрю, Эндрю Шишкин, работаю в научном институте по изучению и продвижению ай-ти-технологий.

– Да ты что? – Мотя немного переигрывала в восторгах, и это вызвало очередной удар по лбу Алексея Владимировича.

– Да что вы, – смутился Эндрю, – это только звучит красиво, на самом деле скучная и совсем не интересная работа.

– А почему у тебя такое странное имя? – Матильда словно забыла, зачем они здесь, и как ребёнок интересовалась абсолютно всем.

– Не хотелось бы прерывать ваш клуб по интересам, но боюсь, полчаса сейчас закончатся, – Алексея бесила эта дама, её манера одеваться и краситься, её грязная речь, он таких просто презирал, но её привычка разговаривать постоянно и о глупостях его выводила из себя окончательно. Бедному Алексею пришлось собрать всю силу воли, чтоб снова не нахамить ей.

– Действительно, пора принимать решение, – поддержала его Зинка. – Я скажу своё мнение, я «за», последнюю волю деда я хочу исполнить. Он тот человек, которому я доверяла всю свою жизнь больше, чем самой себе, и не вижу оснований не делать этого сейчас.

– Думаешь, не подставит нас твой дед? – спросила задумчиво Мотя и, как всегда, не дожидаясь ответа, продолжила: – Ну хорошо, я в деле. – Она стукнула ладонью по столу, видимо, забыв про больной палец. – Да чтоб тебя, – закричала и, сморщившись от боли, сказала: – Я согласна, мне деньги не помешают.

– Я тоже «за», – улыбнувшись и сразу действительно став похожим на Гарри Поттера, сказал Эндрю. – Я так устал от простых решений, мне очень хочется сложных задач, я думаю, Савелий Сергеевич мне их устроит.

Остался только Алексей, шесть глаз повернулись к нему и впились как клинки, понимая, что от его решения сейчас зависит, будут ли приключения, деньги и выполнена последняя воля деда. Тот долго молчал, вздыхал, переводил взгляд с одного на другого и наконец решился:

– Я не знаю, о чём думал Савелий Сергеевич, собирая такую странную компанию, я вообще не верю, что мы способны хоть на что-то. Ещё год назад я плюнул бы всем вам в лицо и хохоча ушёл в закат, да что я говорю, я просто бы здесь не появился, но сейчас я в такой жизненной ситуации, когда у меня нет выбора. Поэтому я в деле, – и, схватившись за голову, закончил, – господи, только бы Савелий Сергеевич не сошёл с ума перед смертью.

– Его сбила машина, – тихо сказала Зинка, как бы успокаивая его.

– Что? – поднял на неё глаза Алексей, не понимая, о чём она.

– Ну, я о том, что он с мозгами до последнего дружил, – неловко защищала деда Зинка.

Сложное решение было принято, нотариус, выслушав всех, дал подписать каждому договор найма работника на разовые работы и включил запись вновь. На экране дед с кружкой дымящегося кофе вновь поприветствовал их.

– Ну что, друзья мои, я был уверен в вашем выборе, – и с гордостью сказал, – всё-таки я неплохой психолог и моя система работает. Ах да. Вы же не в курсе. Ну, тогда слушайте.

Эта история начиналась в далёком девяносто третьем году, страна разваливалась, а вместе с ней и вся система образования, милиция, медицина. Мы с моим другом детства Геннадием Петровым сидим и пьём на кухне. Зинки моей ещё и в проекте не было, а дочка с мужем живут в общаге. Я одинокий вдовец, с кучей регалий и научных степеней, перебиваюсь с хлеба на воду, и мне больно смотреть, как моя страна летит в тартарары. Генка тоже человек с историей, он служит в милиции начальником оперативного отдела и со страхом смотрит на то, как поднимается криминал. Под бутылочку белой и наши вздохи о погибающей стране я рассказываю Генке свою новейшую методику, которую разрабатывал последние десять лет и которую прикрыли за неимением финансирования. Не потому, что это ему было интересно, просто жалуюсь на судьбу, как принято у нас в России делать это на кухне под рюмку водки. Разработка моя называлась «Дилетанты», я рассчитывал такую теорию, что, если найти четырёх подходящих друг другу по психотипу людей, каждого своей направленности, и поставить им задачу в сфере, к которой они не имеют никакого отношения, они решат её на все сто процентов. В теории самое главное – это полная совместимость и дополняемость дилетантов. Естественно, если просто взять четырёх разных людей с улицы, ничего не выйдет, их необходимо тщательно подбирать. Вот именно такую систему подбора дилетантов я и разрабатывал десять лет с группой учёных. Мне уже показалось, что у нас стало получаться, как научный институт закрыли вместе со всеми наработками. Генка тогда посмеялся надо мной, но я попытался ему объяснить, что самое главное – это правильно подобрать людей в группу, как индивиды они ничего особенного не представляют, а вот в совокупности из дилетантов превращаются в профессионалов. Я искренне считал, что моя система может стоить миллионы в будущем, а открытие достойно Нобелевской премии. На том умные разговоры закончились и начались мужские разговоры о женщинах. Но через неделю история получила продолжение. Вечером и уже без бутылки заглянул ко мне Генка и сразу начал с места в карьер: