Ловушка - [8]

«Следователь приедет примерно через час, – прикинул Гуров. – Если Боря Вакуров на месте, то он будет с минуты на минуту».

– Доктор, чем нанесли удар? – спросил Гуров.

– Металлическим предметом, возможно, молотком. – Доктор зло прищурился и кивнул на стену, за которой на кухне сидели Качалин, Сергачев и Вера. – Кто-то из них.

– Ну-ну. – Лева понимал ход мысли врача, однако от столь категорического утверждения отказался.

«Если убил человек посторонний, то инсценировка несчастного случая ему совершенно ни к чему. Убил, ушел, ищите ветра в поле. Убийца – человек в доме свой, сразу попадающий в поле зрения следствия. Мало того, у убийцы существует мотив, открытый мотив для убийства. И он стремился выдать все за несчастный случай, потому что полагал: находясь рядом с жертвой, немедленно попадется мне на глаза. Я увижу его, увижу причину, по которой он мог желать смерти Качалиной, и круг замкнется. Значит, убийца и мотив убийства находятся на самом виду, у меня под носом. Когда убивают женщину, то на самом виду находится муж. А если любовник? Обаятельный сосед с открытым лицом и великолепной фигурой, он из последних сил старается казаться спокойным, но получается у него скверно, почти совсем не получается».

– Денис Сергачев, – пробормотал Лева.

– Денис Сергачев! Олимпиец, чемпион мира и окрестностей, у нас на учете не состоит… – Врач взглянул на труп. – Красивая была пара.

«Они не были парой», – хотел ответить Лева. А вот Качалин жене совсем не пара, но, судя по всему, деньги у него есть. Тривиальная история, треугольник: красавец любовник и богатый муж? Или надоевший любовник, который требует, пытается разрушить красивый корабль? И никто из них не знает, что корабль уже торпедирован и идет ко дну и завтра имущество отберут. Возможно, Сергачев ждал годы, и терпение его кончилось, а осталось подождать совсем немного. Попытка выяснить отношения привела к катастрофе. Сергачев знает, что о его связи с Качалиной известно, он сразу становится центральной фигурой, и создается глупейшая инсценировка несчастного случая. Версия, не подкрепленная фактами, но вполне правдоподобная.

Лева поднялся, в холле взглянул на свое отражение безо всякой симпатии и хотел уже пройти на кухню, как дверь, которую не захлопнули, открылась, и в квартиру вошел молодой человек, элегантный и веселый, хлопнул Леву по плечу и сказал:

– Салют, старик! Меня зовут Толик. Слышал? – Он оглянулся. – Где мадам? Для нее кое-что имеется.

– Толик!.. – из кухни выглянул Качалин. – Заходи, горе у меня. Помяни грешницу.

– Простите.

Лева отстранил Качалина, подошел к столу, на котором стояла бутылка.

– Остались некоторые формальности, с поминками придется немного повременить.

День минувший Денис Сергачев и Елена Качалина

Денис родился летом сорок первого, круглым сиротой. Мать умерла при родах. Отец не узнал о рождении сына и смерти жены. Его убили ранним утром двадцать второго, когда он, курсант танкового училища, поднявшись по тревоге, стоял на плацу, ждал появления начальника училища.

Солнце вставало за спиной, курсанты отбрасывали длинные тени, пахло росой, свежестираным бельем, цветочным одеколоном. Притаившиеся в ельнике танки придавали силы и уверенности.

– Смир-р-рно! – раздалось по плацу, и неожиданно раскатистой команде где-то впереди, за лесом, ответил гул авиационных моторов. Курсанты выпятили подбородки и груди, скрипнув необмятыми ремнями до ломоты в лопатках, расправили юношеские плечи. Отчетливее стали слышны приближающиеся самолеты.

– Наши «соколы»! – горделиво прошелестело по плацу, и никто не подумал, что нашим «соколам» надлежало появиться с востока, а не с запада. Фашисты шли совсем низко. Вывалившись из-за леса, обрушили на людей накопленный Европой запас железа, вой, грохот.

Рос Денис в многодетной семье сестры матери. В детстве, как и все сверстники, постоянно недоедал, ходил в обносках старших, к школе относился равнодушно. Дом их находился в Сокольниках, примыкал к стадиону, на котором с утра собирались все прогульщики, и спортом Денис начал заниматься от нечего делать, просто так, даже не помышляя о чемпионстве и рекордах. В семье тетки он не чувствовал себя двоюродным, но особой любви не было и среди родных, росли обособленно, самостоятельно, без поцелуев и ссор.

Стадион был без мрамора, гранита, трибун и многочисленных контролеров. Футбольное поле, две волейбольные и одна баскетбольная площадки, раздвигающийся почти в любом месте деревянный забор, погрязшая в семейных заботах тетка неопределенного возраста, которая в воскресенье надевала красную повязку и лениво гоняла безбилетников. Приезжали на стадион в весело дребезжащем трамвае, приходили в рваных ботинках на босу ногу.

Закончив седьмой класс, Денис устроился на стадион работать. В жару таскал извивающийся тяжелый шланг, поднимая тугую струю, изображал дождь, пытался поливать ровно, не собирая луж. Если дождило, шлепал босиком, размахивал метлой аккуратно, старался на площадках не выгребать землю, не наскрести ям. Случалось, какой-нибудь команде не хватало участника, завсегдатаи звали Дениса, и он с удовольствием бегал, прыгал и гонял мяч. За свои выступления он получал тапочки или майку, порой талончики на обед, даже на трехразовое питание в ближайшей столовой, где его тоже знали, и, когда все проесть не удавалось, он мог поменять талоны на деньги. Один из физруков, часто обращавшийся к услугам Дениса, подшучивал: «Ты, Дениска, в нашем советском спорте единственный профессионал, гребешь деньги лопатой».