Ловушка для ящериц - [6]
- Доктор, а вы как считаете? Вы же знакомы со всеми в этом местечке.
- Во-первых, она не дочь, а племянница. Была еще сестра, старшая, она стала спортсменкой, пловчихой, кажется, и покинула родные края, как полагали, навечно. Но, знаете, как бывает с глубокими провинциалками, тем более романтичными: несчастная любовь, ребенок, плохая наследственность посмотрите на ее сестру, а в результате запущенная болезнь и гибель. Что может быть проще?
Да, наверное, так все и было. Возможно, доктору даже досталась в наследство от недоучки-врача, обмазавшего гипсом ногу великосветского мореплавателя, медицинская карта неудавшейся спортсменки. Мина вдруг вспомнила о вчерашнем мужчине, Юсуф, кажется, и хотела было спросить, но Марк, как обычно, перебил. Она посмотрела на мужа свысока. Удивительное дело: стоило ей вчера остаться одной, стоило только задуматься о продолжении рода, как мужчины буквально зароились вокруг, словно привлеченные электрическим светом, который Катюша все-таки зажгла, жирные ночные бабочки.
Ее, конечно, предупреждали, что они удивительно сладкоречивы, эти мужчины-туземцы, однако верить им нельзя. Да и как можно верить человеку в стоптанных, хотя и до блеска начищенных туфлях и дорогом, это стало очевидно под ближайшим фонарем, костюме? "Вы меня не помните, но вы должны меня выслушать. Юсуф не станет обманывать. Вы такая добрая, такая леди, когда в первый раз..." Ее заинтересовали, встревожив, не столько слова, жаркие, заискивающие, сколько травный запах одеколона и близкие, просительные глаза - мужчина держал ее за локоть, заглядывая в лицо: "Ты должна знать, Катя не ее дочь". Она совсем не понимает, о чем речь. Чтобы разобрать негромкий, с французским вывертом голос, Мина замедлила шаг, стараясь смотреть не в упор, а искоса: говорят, они ужасно обидчивы и могут от досады убить. Иначе откуда у местных официантов такое высокомерие в самом разрезе притворно опущенных век? Чтобы так на людей смотреть, надо обладать миллионным состоянием, а у них даже нищие, дети, клянча копейку, сохраняют надменный вид. Этот тоже, наверное, хочет денег. "Я любил ее и поклялся, что Катерина..." Однако странные имена они дают своим детям, вот и внучку хозяйки... А-а, про нее, оказывается, и речь. Ну, разумеется, разумеется, он прав, и тетя Агата о том же рассказывала: мать девочки умерла от туберкулеза, ведь здесь еще при князе начали строить санаторий. Хотя, она готова поклясться, история Агаты была чистейшим, как бриллиант в ее кольце, вымыслом...
Словно откликнувшись на имя, из густых абрикосовых сумерек вновь появилась девочка с темно-русыми и немного волнистыми, как у Марка, влажными волосами и, присев на корточки, стала шарить под домом, заглядывая в темноту. "Вы не видали моего щенка?" - "Если хочешь, поднимись и посмотри здесь. Пять минут назад он крутился под столом, выклянчивал колбасу". Белый патлатый щенок, забавный, но ужасно блохастый. Мина почесала лодыжку, наверное, москит. "Катюша, возьми, съешь пирожное". Мина поманила девочку блюдцем с кремовой розочкой. С некоторых пор, пытаясь поймать ее внимание, она стала подкреплять слова жестами, поскольку Катя как будто плохо понимала, когда обращались непосредственно к ней. Сама девочка разговаривала мало, но если принималась что-то рассказывать, то так быстро, что Мина не успевала следить за смыслом, пропуская половину слов так же безнадежно, как молниеносные подачи Марка на теннисном корте...
- Наконец-то, Марк, у меня появится достойный противник. Ты же знаешь, с тренером играть неприятно, он как будто за тобой ухаживает, а Ник-Ник предпочитает играть с девушками. Приехал, правда, Варон, но неделю как пьет и даже сезона не открыл.
Этот Варон был еще один их знакомец, очаровательный человек и на редкость эстетичный игрок в теннис. Единственный его недостаток, который обнаружился на следующий после знакомства день в кафе, куда они с Марком зашли перекусить, заключался в неумении пить. Еще вчера подтянутый, в белой спортивной форме, эффектно оттеняющей мускулистый загар, Варон превратился в краснорожего, кривоногого пьяницу в раздерганной яркой гавайке и с бессонными глазами, которые, подслеповато моргая, постарались их не заметить. Обрадованный Марк пригласил его на коктейль, и когда Варон повернулся к ним анфас, Мина едва не охнула: пол-лица прилежного теннисиста являло собой едва подернувшуюся кровавой корочкой рану. "Асфальтовая болезнь, так сказать", - пояснил Варон и шаркнул резиновой тапочкой.
Всю следующую неделю при встрече он сердито отворачивался, крикливо выговаривая фразы на местном языке под одобрительный гул окружавшей его компании и тявканье лохматой собаки, кстати, очень похожей на Катиного щенка.
Девочка, наконец, перестала его искать и, мимоходом прихватив со стола гроздь винограда, хотела было уйти, но Мина, поймав ее за руку, притянула к себе, поцеловала в висок, принюхиваясь. Конечно, чем-то они с Марком похожи, нежным и в то же время твердым, чуть выступающим подбородком, выгоревшей прядью за ухом. Но даже если предположить, что мать этой девочки действительно умерла от чахотки и похоронена здесь, на деревенском кладбище, под девичьей фамилией, то Катя все равно не могла быть его дочерью, поскольку у Марка вообще не может быть детей.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.