Ловушка для светлой леди - [6]

— Шлюхам панталоны ни к чему, — усмехаясь, пояснил Себастиан. — Продажные женщины должны быть всегда готовы раздвинуть ноги и хорошенько ублажить мужчину.

Кимли протянул руку к моим волосам и вытащил из них шпильки, а потом, высунулся в окно и громко крикнул:

— Рен, к постоялому двору!

Кучер что-то неразборчиво промычал в ответ.

— А теперь, займемся вами, миледи.

Себастиан хищно улыбнулся и резко задрал подол моего платья.

— Да, вы настоящая развратница, — поглаживая меня по бедру, довольно заметил он. — Какой вид! М-мм… И как много таит обещаний.

— Не смейте! — Я вспыхнула от унижения и попыталась сжать ноги, но Кимли не позволил. Легко преодолев сопротивление, он развел их в стороны и принялся осторожно исследовать самые потаенные уголки моего тела, пристально глядя в глаза.

— Смотрите на меня, — тихо приказал он, когда я попыталась отвернуться.

Это было невыносимо — чувствовать его прикосновения, ощущать между бедер уже знакомый нарастающий жар и видеть внимательный, серьезный взгляд, цепко следящий за моей реакцией. Я пыталась бороться, старалась не реагировать на будоражащие прикосновения, но мужчина был настойчив. Он неожиданно проник в меня сначала одним пальцем, потом, прибавил к нему второй, напористое трение то убыстрялось, то замедлялось и сходило на нет… О, Боги… Закусив губу, попробовала вывернуться из удерживающих объятий, но сделала только хуже. Чем больше я билась, тем сильнее разгорался пожар внизу живота, а Кимли искусно использовал мои движения, заставляя испытывать настоящую муку. Очередное прикосновение — и тело предательски подвело. Тихий стон сорвался с губ, и порочная страсть, сорвав плотину сдержанности, захватила меня целиком. Я горела, насаживаясь на грубые пальцы, глотала срывающиеся крики, умоляла о чем-то… Холод кожаной обивки касался разгоряченной кожи, бесстыдно раскинутые ноги дрожали, а руки Себастиана продолжали свою размеренную пытку.

Я задыхалась, не в силах сдержать рвущиеся из груди крики. Внутри зарождался ураган.

— Не закрывайте глаза, — властно приказал Кимли, и я не сумела ослушаться. Все тело горело, сладкие судороги заставляли выгибать спину и льнуть к ласкающей руке, но мужчина намеренно не торопился.

— Пожалуйста, — простонала, глядя в ледяную синь чужого взгляда.

— Громче, — жестко приказал мужчина.

— Пожалуйста! — повторила, вращая бедрами и пытаясь получить необходимую разрядку.

— Я не расслышал, — прошипел мой мучитель.

— Лорд Кимли, умоляю! — В отчаянии от невозможности достичь искомого, крикнула я.

Движения пальцев усилились, темп увеличился, и долгожданное освобождение накрыло меня с головой.

Задохнувшись, едва не заплакала от облегчения и стыда. Сидя перед мужчиной, с раскинутыми ногами и обнаженной грудью, счастливая и несчастная одновременно, я презирала себя и не могла успокоить бурлящее во всем теле наслаждение.

Себастиан пристально посмотрел на меня, застегнул пуговицы моего платья, а потом, отвернулся, отер руки платком и, подхватив с пола мешок, бесстрастно приказал:

— Выходите, миледи.

И только тут до меня дошло, что карета давно уже стоит на месте, а с улицы доносится шум постоялого двора.

Осознание происходящего заставило в ужасе закрыть лицо. Как я могла так забыться?! Кричать от страсти, стонать и извиваться, как распутная девка, и все это среди бела дня, в экипаже, окруженном людьми. "Ненавижу!" — тихо прохрипела, глядя на мужчину.

— Ну, же, смелее, миледи, — издевательски усмехнулся Кимли.

— Не стоит смущаться. Добрые жители Келля любят горячих шлюшек. — прищурившись, добавил он.

Попыталась воспротивиться, но Себастиан открыл дверцу и подтолкнул меня к выходу.

— Простите, но спускаться придется самой, — нарочито серьезно произнес мужчина. — Меня не поймут, если увидят, что благородный рэй подает руку продажной женщине.

— И где же мои деньги? — не выдержав его издевательского тона, прошипела я. — Что-то не припомню, чтобы вы хоть раз заплатили.

— А ты не заработала больше, чем на кров и еду, — едко парировал он.

— Однажды, вы ответите за все мои унижения, — не выдержав, выпалила я.

Кимли как-то грустно усмехнулся и тихо ответил:

— Очень может быть, миледи. Очень может быть…

Словно забывшись, он коснулся рукой лба и еле слышно пробормотал:

— Боюсь, что ещё не раз пожалею о том, что, вообще, узнал вас.

Я непонимающе смотрела на своего надзирателя, но он уже пришел в себя и резко прикрикнул:

— Вы ещё долго собираетесь загораживать выход? Спускайтесь, живо!

Простоволосая, растрепанная, в помятом платье я ступила с подножки и оказалась среди улюлюкающей толпы.

— Какая милашка! — Кричали одни, пытаясь прикоснуться ко мне.

— Детка, отсосешь у меня? — вторили им другие.

— Горячая шлюшка, слышали, как стонала? — Похабно улыбнулся мерзкий старикашка, стоящий ближе всех к карете. — Я бы не прочь ее отжарить! Эй, шлюха, пойдем со мной, — прохрипел он, плотоядно облизнувшись. — Заплачу пять стерциев!

Оглушенная криками, я с ужасом смотрела на тянущиеся руки, на мерзкие, перекошенные похотью лица, и не могла сдвинуться с места.

— Пошли прочь, ублюдки, — Кимли, спрыгнув на землю, презрительно посмотрел на собравшийся сброд. — Эта шлюха обслуживает только благородных.