«Ненавижу! — билось внутри. — Как же я его ненавижу!»
Утро выдалось ненастным. Хмурый рассвет неохотно проник в комнату, безжалостно обнажив убожество обстановки. Кимли рывком поднялся с постели, споткнулся о загремевшую цепь и глухо выругался.
— Чего разлеглись, миледи? — грубо пнул он меня ногой. Удар пришелся по едва зажившей спине, и я не смогла удержаться от стона.
— Молчать! — рявкнул мужчина. — И без твоих криков голова раскалывается.
Себастиан отстегнул от ножки кровати железный ограничитель моей свободы и резко дернул, заставив меня подняться.
— Шевели ногами, — направляясь к выходу из комнаты, проворчал он.
Еле передвигая израненные ступни, я молча пошла следом. Старалась не отставать, но все же запнулась и почувствовала резкое натяжение цепи и боль от впившегося в запястье наручника.
— Ну, ты! — грубо выкрикнул Кимли. — Двигайся живее!
Металлический поводок больно хлестнул по ногам. Как уж Себастиан умудрялся так ловко использовать цепь, я не знаю, но, в его руках, она становилась настоящим орудием пытки.
Иногда, мне хотелось вырвать ее и изо всех сил ударить этой железкой своего мучителя. А потом, будь что будет! Убьет — так убьет!
С каждым прожитым в неволе днем, желание смерти становилось все отчетливее, но я пока ещё боролась с ним. Рано. Я не могла позволить себе сдаться. Не сейчас.
В уборной, выстроенной в самом конце двора, дверей не было. Впрочем, со стыдом, как и с гордостью, я давно уже распрощалась. Кимли, толкнув меня внутрь вонючего помещения, остался стоять рядом, не отворачиваясь и не отводя глаз.
Поначалу, подобное смущало меня почти до слез. Но это до тех пор, пока я не столкнулась с худшим. Гораздо худшим. Так что, сейчас, я почти не обращала внимания на своего надсмотрщика, предпочитая делать вид, что его здесь нет.
В большинстве случаев, Себастиана подобное поведение бесило. Он терпеть не мог, когда я игнорировала его присутствие, и долго и изощренно выбивал из меня «графскую спесь», как называл он естественное для любого человека чувство собственного достоинства.
— Что ты там копаешься?
О, а вот и напоминание, что мучитель рядом. Чтобы не забывалась.
— Долго мне ещё ждать?
Нетерпение в голосе мужчины не сулило ничего хорошего.
Резкий рывок цепи — и я падаю на землю, не успев вовремя среагировать. С трудом подавив закипающую ярость, встаю на ноги и опускаю голову. Молчать. Главное — промолчать.
— Быстро за мной, дрянь!
Иду. Иду, как можно быстрее, но все равно не успеваю. Удар настигает у самой двери. Цепь, звонко тренькнув, бьет меня по спине. Удержать крик не получается. Удержаться на ногах — тоже.
— Вставай, тряпка! — разъяренно рычит мужчина. — Где твоя гордость? Где твое достоинство? Посмотри, во что ты превратилась? Грязная, нищая оборванка! Да, последняя побирушкаи то, лучше тебя! Слабая, никчемная шлюха! Где сиятельная графиня Блэквуд? Где, я тебя спрашиваю?!
Он сплюнул на землю и, натянув цепь, поволок меня по коридору до самой комнаты.
— Вставай! Вставай, дрянь! Встань и войди в покои, как подобает истинной белой леди! Ну?
Кимли уставился на меня разъяренным взглядом, и я не сдержалась. С трудом поднялась на ноги и, не обращая внимания на боль, сделала шаг. Потом, ещё один, и еще… Что было дальше, не помню.
Очнулась я ближе к вечеру. Попробовала подняться, но поняла, что не в силах пошевелиться. Повернув голову, окинула взглядом комнату, в поисках своего мучителя. Кимли нигде не было.
Покои тонули в сумерках, и одинокая свеча, тихо потрескивающая в потертом бронзовомканделябре, почти не рассеивала эту тьму.
— Тиан, ты заигрался, — неожиданно услышала я за дверью незнакомый голос.
— Не вмешивайся, Корс, — тихо ответил Себастиан.
— В следующий раз, я могу и не успеть, — предупреждающе проворчал неизвестный. — Ты уверен, что справишься?
— А что ещё мне остается?
Я удивилась, услышав в интонациях Кимли неподдельную грусть. Надо же, оказывается, мой железный надсмотрщик умеет не только злиться!
— Если она погибнет…
— Замолчи! — рявкнул Себастиан. — Она не погибнет. Она не может погибнуть!
— Дело твое, только вряд ли Артур обрадуется, когда…
— Тихо, — неожиданно цыкнул на незнакомца Кимли.
Дверь резко распахнулась, и мой мучитель стремительно вошел в комнату. Подхватив со стола свечу, он подошел к кровати и склонился надо мной. Я не успела отвести взгляд.
— Очнулись, леди Анна? — негромко спросил Себастиан. — Как вы себя чувствуете?
Я оторопела от подобного обращения, но отвечать не спешила. Молча смотрела на мужчину, осознавая, что лежу не на полу, а на кровати, и подо мной не старое тряпье, а чистое, белоснежное белье.
— Голова болит? — продолжал спрашивать мой надсмотрщик, а я глядела на него и не могла понять, что происходит.
— Миледи, я оставил вам микстуру, — заговорил от двери незнакомец, которого я так и не смогла разглядеть в темноте. — Если вы будете принимать ее три раза в день, после еды, то от вашего недомогания скоро не останется и следа.
После еды, говорите? Три раза в день? Ну-ну! А как быть, если похлебку мне приносят раз в сутки?
Постаравшись убрать с лица любые проявления скепсиса, тихо поблагодарила неизвестного: