Ловушка для орла - [95]

Голос Якова чуть срывался, когда он обратился к Элизабет Герон:

— О, не стоит так бояться меня, прекрасная дама. Да, я завоеватель, но я и рыцарь. И пока я рядом, с вами не случится ничего дурного. Клянусь в том венцом Шотландии!

А тут еще кто-то из окружения короля добавил, что, когда леди Элизабет Герон приезжала в Эдинбург просить о помиловании супруга, Яков отказался принять ее.

Мойра искоса посмотрела на говорившего. Седой бородатый вельможа гордого вида лишь мельком взглянул на нее и стал спускаться в зал.

— Наш граф Ангус, прозываемый Кошачьи Колокольчиком, все помнит, несмотря на годы, — заметил король. — Но учтивости у него не больше, чем у диких горцев Хайленда. Я же просто счастлив, что наше общество суровых воинов украсит присутствие такой изысканной леди. Вы ведь не откажетесь присоединиться к нам?

Опираясь на его руку и поддерживая пышные юбки, Мойра спустилась с королем к столу. Она старалась не смотреть на расступавшихся перед ней лордов, все еще гадая, мог ли узнать в ней самозванку граф Ангус или нет. И невольно закусила губу, проходя мимо правителя Хайленда графа Хантли. Вот он мог бы узнать ее, если бы вспомнил, как несколько лет назад она приезжала к его двору вместе с Гектором Роем. Но Хантли только скользнул по ней взглядом и любезно склонил голову, когда она с королем прошествовала мимо него. Мойра заставила себя успокоиться. Все же после их встречи прошло несколько лет, и тогда она прибыла к его двору в замке Инверлохи в берете горцев на распущенных волосах, в клетчатом пледе через плечо, и Хантли говорил вождю Маккензи, что тот подобрал себе в горах очаровательную дикарку. Поэтому он вряд ли решит, что эта английская леди в модном у южан гейбле и та любовница Гектора Роя — одно и то же лицо. Было бы хуже, если бы в окружении монарха оказался сам Гектор Маккензи. Но, как она вскоре поняла, к вождям горцев Яков относился несколько пренебрежительно.

Это случилось, когда Мойра расслышала доносившийся откуда-то извне звук волынок. Она невольно замерла, повернув голову в сторону открытого окна.

— Это играют в лагере, — сказал Яков. — Наши храбрецы с Нагорья отдыхают после утомительного похода. Хотя, учитывая, сколько добра эти парни тащат на себе, захватывая все, что им приглянется, они скорее устали от ноши, чем от стычек с вашими соотечественниками, миледи.

— Я слышала, что горцы — разбойники, каких следует опасаться, — заметила Мойра, принимая у короля собственноручно налитый им бокал.

— Я ведь сказал, что со мной вам никого не стоит бояться, прекрасная дама. И хотя в моем войске есть голоногие парни из Хайленда, они не составляют большинство в нашей армии.

— Ваша армия очень велика.

— Это так, клянусь святым Нинианом! Никогда еще Шотландия не вступала в пределы соседнего государства с такими силами. И мы будем идти, покоряя каждый замок, но проявим милость к любому, кто сдастся и признает мою власть. Вы лично готовы признать меня своим королем, леди Элизабет?

— Разве у меня есть выбор, ваше величество?

Яков засмеялся.

— Нет! Видит Бог, нет.

— Я ваша пленница, — склонила голову Мойра.

Король смотрел на ее длинные ресницы, точеный носик, длинную шейку, такую гибкую и манящую. «Наверное, сладко целовать такую кожу», — подумал он.

— Ах, миледи, хотел бы я, чтобы наша встреча произошла при более благоприятных обстоятельствах. В славном городе Эдинбурге, к примеру, если бы кто-то из моих людей был достаточно умен, чтобы сообщить, что Элизабет Герон стоит того, чтобы даже венценосец забыл ради нее свои дела.

— К чему эти куртуазные речи, государь? — произнесла Мойра, отстраняясь от склонившегося к ней монарха. Она не была наивна и угадала явное вожделение в его глазах. — Или вы думаете, что ваша слава сердцееда заставит меня позабыть, что я супруга достойного человека, пусть и принявшего на себя наказание за преступление, в котором он не повинен?

— Зато повинен его брат-бастард! — жестко произнес король. — И пока Бастард Герон не будет пойман, я не отменю своего решения.

Он сказал это резко, но уже через миг улыбался.

— Вы упомянули мою славу сердцееда. Неужели это все, что известно английским женщинам о Якове Стюарте по эту сторону границы?

— Женщин всегда волнует слава мужчины, перед которым они не могут устоять.

— А вы могли бы передо мной не устоять? Я нравлюсь вам?

Мойра с легкой улыбкой взглянула на Якова. У него были резкие, но не лишенные приятности черты, его губы были мягкими и сочными, а карие глаза озорно блестели.

— Вы очень привлекательны, государь. Но я верная жена, и моя честь порукой тому, что я не отвечу на призыв ваших глаз.

Она говорила это достаточно твердо, но ее глаза улыбались. «И что мне теперь делать? — ломала она голову. — Переспать со Стюартом? Что тогда подумает обо мне Дэвид Майсгрейв? Поймет ли он, что я была не вольна поступать так, как хочу, или же… О, тогда он просто отречется от меня. А этого я страшусь больше всего на свете!»

Мойра умела кружить головы мужчинам, но на свете был только один, кого она любила. А для влюбленной женщины нет ничего важнее, как оставаться незапятнанной в глазах любимого. И неожиданно для себя Мойра расплакалась.