Ловушка для орла - [94]

— При такой-то армии, при таком воодушевлении, какое ныне владеет шотландцами, — и прекратить поход? — произнес Яков и так сжал бокал в руке, что его пальцы побелели.

— Да, наш долг перед союзниками французами выполнен. Мы начали войну. Но теперь лучше ее прекратить.

Стюарт уже изрядно выпил, в голове шумела кровь, и рассудительные слова Ангуса лишь раздражали его. Поэтому, проигнорировав советы старого графа, он обратился к сидевшим за столом лордам:

— Вы слышали, господа? Решительный Ангус утратил боевой пыл. Сдается мне, он просто старик, которому тяжело в походе, и потому он только и думает, как бы вернуться назад, к своему обложенному подушками креслу у камина.

Раздались смешки, но не очень громкие, ведь многие уважали решительного Ангуса, который никогда не боялся говорить королям правду в глаза.

Но тут внимание собравшихся было отвлечено шумом на галерее. Кто-то отчаянно кричал:

— Держи лазутчика! Враг прокрался в замок! Он хотел убить нашего короля!

Яков живо обернулся и первое, что сделал, это выхватил кинжал и сам кинулся на лестницу, которая вела на окружавшую зал деревянную галерею, где толпились какие-то люди. Там он увидел, как его стражники заламывают руки растрепанному светловолосому человеку в грубой куртке. Если бы король или кто-либо из его окружения знал Бастарда в лицо, того тут же зарезали бы, но они ранее никогда не видели объявленного вне закона Герона. Прибежавший на шум Яков велел принести свечи, чтобы они могли рассмотреть, кого схватили, и понять, из-за чего такой шум.

Но в этот момент в конце галереи появилась дама, которая воскликнула, что все это недоразумение и люди короля попросту схватили ее слугу, принесшего ей в покой подогретой воды.

— А почему тогда он не прошел через зал, а крался к окну, словно вор?

— Да я просто опасался помешать вельможам, — вырываясь из удерживавших его рук, сказал Бастард и при этом так тряхнул головой, что длинные светлые волосы упали ему на лицо.

Но короля он уже не интересовал. Яков во все глаза смотрел на стоявшую перед ним красавицу. Силы небесные, как хороша! Какая нежная кожа и гордый разлет бровей! Какая осанка и роскошное одеяние! Он понял, что перед ним та самая Элизабет Герон, которая не вышла к нему, сославшись на нездоровье. Или потому, что не желала встречаться с тем, кто держит в заточении ее супруга. Во всяком случае, судя по ее виду и пышным юбкам, она вряд ли лежала в постели, а значит, вовсе не хворала. Король имел повод, чтобы рассердиться на нее за ложь, но он был галантным рыцарем, поэтому шагнул к ней и взял за руку.

— Рад наконец увидеть вас, драгоценная леди Элизабет, — обаятельно улыбнулся он. — Мне сказали, что вам нездоровится.

— Да, мне нездоровилось, и я велела Джону принести мне горячей воды. Пусть его отпустят. Мой слуга никакой не шпион.

Она лгала, так как проникнувший в ее покой Бастард как раз и был шпионом. Он прокрался в замок, который хорошо знал, и затесался среди челяди, что не составило ему труда, поскольку вышитые на его куртке дубовые листья были эмблемой Геронов. Бастард рассчитывал повидаться с леди Ависией и сообщить о своих планах, но в верхнем башенном покое ныне жила Мойра. Когда же он хотел выйти, его схватили охранники шотландского короля. И если среди них найдется хоть кто-то, кому знаком объявленный вне закона Бастард…

Мойра постаралась отвлечь внимание от Джона.

— Я ваша пленница, государь, — склонилась она перед Стюартом. — Но я слышала, что люди в окружении короля достаточно учтивы, чтобы не причинять зло тем, кто сдался на их милость. И я бы очень хотела, чтобы ни я, ни мои люди не пострадали, дабы позже мы могли правдиво поведать о великодушии Якова Стюарта.

При этом Мойра чуть лукаво улыбнулась, бросив на короля быстрый взгляд из-под длинных ресниц.

Мойра знала силу своего очарования и сейчас вовсю пользовалась ею. И Яков заулыбался. Махнув рукой, он приказал охране отпустить растрепанного светловолосого слугу, облаченного в куртку Геронов. Бастард тут же шмыгнул прочь, тенью проскочил мимо собравшихся в зале вельмож, стараясь держаться подальше от света. Но, уже выходя из зала, он быстро оглянулся. Король все еще стоял в галерее над залом, удерживая Мойру за руку, и что-то говорил ей, а она премило улыбалась ему.

На самом деле Мойре было очень страшно. Но она успокаивала себя тем, что в тот злополучный миг король видел ее в полутьме, коротко постриженной, а сейчас ее волосы покрывал расшитый жемчугом койф, а сверху — натянутая на каркас блестящая ткань гейбла. К тому же неровное освещение факелов, полутьма… И все же ей стоило усилия не вздрогнуть, когда король спросил:

— Мы не встречались с вами ранее? Ваше лицо кажется мне знакомым.

— Нет, государь. По крайней мере, я не была представлена вашему величеству.

Она сказала это почти спокойно, но потом все поплыло вокруг, и в какой-то миг она пошатнулась и, обессилев, опустилась на ларь у стены. Дыхание ее срывалось. А тут еще этот тесный корсаж, сдавливавший тело, не дающий согнуться и расслабиться.

Яков, увидев, что даме плохо, отогнал столпившихся стражей, присел рядом с Мойрой, все еще не выпуская ее руки из своих. Ручка дамы дрожала в его ладонях, Яков это чувствовал, но молчал, не в силах отвести взор от полушарий ее груди, вздымавшихся при дыхании. Такой широкий квадратный вырез и эти светлые груди в нем, как спелые плоды… И эта соблазнительная ложбинка между ними.