Ловушка для орла - [109]

Положение невольно спас лорд Хоум, громко заявив, чтобы король обратил внимание на того, кого он к нему привел.

— Я и так вижу, — медленно произнес Яков. — Я долго ждал вас, сэр Дэвид.

Громкий голос короля моментально привел Дэвида в себя. Он снял шлем, стянул с головы кольчужную сетку и, тряхнув спутанными волосами, опустился перед монархом на одно колено, звякнув стальным наколенником о плиты пола.

— Ваше величество, я поклялся прийти к вам на службу. И я прибыл, как только счел, что смогу быть полезен. У меня есть сведения…

— Вы прибыли один? — перебил его король.

— Отчего же? Со мной отряд в пятнадцать ратников из замка Нейуорт.

— Это ничтожно мало.

— Однако каждый из моих людей проверенный боец, и я всецело могу положиться на них.

— Я рассчитывал, что вы сумеете убедить присоединиться к моей армии и других рыцарей Пограничья.

— Пока это невозможно, государь… — начал Дэвид, но Яков снова резко прервал его, задав вопрос:

— Я вижу, вы знаете леди Элизабет Герон?

— О, кто же не знает столь обворожительную леди! Я просто не ведал, что она пользуется вашей милостью.

— И немалой, отмечу. Все английское покоряется мне — замки, рыцари, прекрасные дамы… Или вы считаете иначе, Майсгрейв?

— Как я смею?

Яков скупо усмехнулся и снова завладел рукой Мойры, которую перед этим она непроизвольно вырвала из его ладони.

— Миледи Герон — наша гостеприимная хозяйка и наша дама сердца. Надеюсь, вы не откажетесь осушить бокал в ее честь?

Дэвид стянул латную перчатку и принял из рук пажа кубок с вином.

— За прекрасную леди Герон и за короля Якова! — громко провозгласил он.

И тут сквозь толпу к нему приблизилась, опираясь на трость, старая леди Ависия.

— Клянусь мессой, я бы скорее поверила, что один из темных дантеров[61] явился на службу шотландскому завоевателю, чем доблестный рыцарь Майсгрейв. Но, видимо, теперь настало время темных дантеров, если английские воины теряют честь и разум, становясь предателями и слугами врагов!

С этими словами она плюнула в лицо Дэвиду.

Эта выходка старухи вызвала смех среди собравшихся. Дэвиду тоже пришлось улыбнуться, вытирая лицо. Одновременно он заметил, как откуда-то появился ее сын, священник Оданель, и поспешил увести мать прочь, пока старую леди не вытолкали из зала уже направившиеся к ней охранники. При этом Оданель быстро обернулся, и Майсгрейв прочел в его взгляде то ли настороженность, то ли неприязнь. Всякое можно было предположить.

Дэвид вновь обратился к королю:

— Милорд, я не ожидал, что меня так встретят в вашем окружении. Тем более что я прибыл с вестями о войске графа Суррея…

— Да, да, я полагаю, что так и есть, — поднял руку Яков. — Нам уже известно, что войско Суррея заметно увеличилось, о чем непрестанно толковал наш строптивый ворчун Кошачий Колокольчик. Да и сам старый Суррей писал нам, что готов сразиться. Гм! Сразиться там, где ему будет угодно. Неслыханная наглость! Я был лучшего мнения о манерах англичан. Разумеется, мы отказались принять его условия и ждем, когда старик Говард придумает что-нибудь поинтереснее, чем пытаться так неуклюже выманить нас с выгодной позиции. Вы об этом хотели сообщить, сэр Дэвид? О планах Суррея?

— Не совсем. У меня есть другие новости.

— Однако, надеюсь, это подождет до завтра? Сегодня у нас другие планы. — И он вновь склонился к улыбающейся ему Мойре. Она что-то прошептала королю, и он повернулся к залу: — Эй, господа! Честь и место рыцарю Бурого Орла! Уступите место за столом.

Шотландцы не очень-то охотно подвинулись и поглядывали на Майсгрейва с насмешкой. Понятно, рыцарей, предавших своих, здесь, как и везде, тоже не уважали. В конце концов Дэвид нашел место на скамье неподалеку от камина, где сидели в основном оруженосцы и младшие рыцари, зато совсем рядом находился длинный стол, за которым восседали лорды-командиры, чьи речи он мог слышать. И пока Дэвид поглощал поданный ему кем-то кусок пирога с крольчатиной и бобами, он старался прислушиваться к тому, о чем они говорили, а заодно наблюдать за королем и Мойрой. Ранее покровительствовавший Майсгрейву лорд Хоум, поняв, что король не выказал особого расположения приведенному им англичанину, предпочел остаться у помоста, где рассыпал комплименты даме и веселил короля, причем Мойра любезно улыбалась обоим кавалерам, словно забыв о присутствии Дэвида.

«Молодец малышка!» — подумал он. Но едва не поперхнулся, когда Яков склонился к шейке Мойры и несколько минут не выпускал ее из объятий, несмотря на ее мягкое сопротивление.

Затем он расслышал, как сидевший неподалеку от него воинственного вида граф Аргайл Арчибальд Кэмпбелл своим зычным голосом говорил, что королю уже давно пора задрать подол этой девке, утолить свой любовный пыл и начинать переходить к более насущным делам. Ибо столь длительное ожидание разлагает армию и все сложнее удается соблюдать дисциплину в отрядах. Дэвид, прислушавшись к его речам, понял, что Аргайл, руководивший горцами с Островов и западного Нагорья, недоволен тем, что его дикари начинают понемногу дезертировать и совершенно не подчиняются приказам.

— И если на моих Маккензи я еще могу положиться, то своенравные Макдональды уже сейчас начали расходиться, не желая слушать никаких указаний.