Ловушка для невесты - [64]

Аиша ухватилась не за тот конец чёртовой палки, подумал он, ведь им не то, что вообще нельзя было разговаривать, им просто нужно было быть… осторожными. Чёрт возьми, он соскучился по ней.

Но она была вёрткой, как змея, используя всех остальных пассажиров, чтобы держать его на расстоянии.

Два молодых офицера, Грин и Дикинсон, галантно сопровождали её несколько раз в день на прогулках по палубе и даже провожали её и миссис Феррис к столу. Несколько раз Рейф стучался в дверь их каюты только затем, чтобы получить от Вудс ответ, что лейтенанты Грин и Дикинсон уже зашли за леди.

Нынче вечером это случилось в третий раз подряд.

Не удивительно, что миссис Феррис хорошо к ней относилась, мрачно подумал он. Должно быть, прошли годы с тех пор, как её сопровождал на обед молодой красивый офицер, если вообще когда-нибудь такое было. Рейф решил не идти на обед; ему в любом случае нездоровилось, видимо, его желудок не усвоил какое-то блюдо.

Следующим утром Рейф спал допоздна, а когда Хиггинс принёс тёплую воду для умывания, то обеспокоено уставился на хозяина.

— Сэр, я думаю, вам не следует вставать. Вы выглядите ужасно и вы всё ещё больны.

— Глупости, Хиггинс, это всего лишь легкое отравление. Армия не может останавливаться из-за несварения желудка, — Рейф с трудом выбрался из постели и сполоснул лицо тёплой водой. Затем прополоскал рот и сплюнул. Ночью его пару раз вырвало, но Рейф был не намерен сдаваться этой болезни. Как только это выйдет из его организма, он будет в порядке.

— Вы больше не в армии, сэр, — возразил Хиггинс. — И хорошо бы вам отдохнуть в постели день-другой. С этими тропическими лихорадками, сэр, нужно быть очень осторожным.

— Ерунда. Просто побрей меня. Проклятая рука почему-то дрожит.

Он сел на койку, и Хиггинс приступил к бритью, что случалось очень редко. Голова была тяжелой и раскалывалась от боли. Рейф признал, что чувствует себя нездоровым и что его лихорадит, но просто валяться в душной маленькой каюте ему не хотелось. Уж лучше подняться на палубу и подышать свежим воздухом.

И, кроме того, будь он проклят, если позволит Аише избегать его ещё один день. Если понадобится, то он силой вытащит её из каюты и объяснит, что она неправильно истолковала его слова. Ей можно говорить с ним. Проклятье, он нуждался в общении с ней.

С помощью Хиггинса Рейф оделся и, пошатываясь, направился к двери.

— Вам не следовало вставать, сэр, — сказал Хиггинс.

— Ерунда, это просто бортовая качка, вот и всё. — Он вышел в коридор и увидел объект своих желаний. Аиша стояла возле трапа, ведущего на палубу, и явно собиралась подняться по ступенькам вверх.

— Аиша! — позвал Рейф.

Она остановилась и обернулась.

— Мне нужно поговорить с тобой, — сказал он, торопясь подойти к ней, но при этом постоянно терял равновесие из-за усилившейся качки и был вынужден хвататься за стены коридора.

Аиша бегом бросилась к нему.

— Что с вами? В чём дело? — она обхватила его за талию и подставила плечо.

— Он болен, мисс, — сказал ей Хиггинс. — Ему было плохо всю ночь, и я сказал, что ему не следует вставать, но разве он слушает?

Аиша прижала ладонь к его лбу. Почувствовав её прикосновение, Рейф закрыл глаз. Восхитительно прохладная, мягкая рука. Какая приятная прохлада.

— Он весь горит, — пробормотала она.

— Ааааа! — раздался позади неё женский крик.

Рейф закрыл уши ладонями.

— Какой ужасный шум, — сказал он, глядя на женщину. — Миссис… — Рейф не мог вспомнить имя. Это та женщина без губ. — Нужно расстреливать за то, что люди производят такой шу…

Не договорив, он сполз по стене вниз.

— У него чума! — завопила женщина. — Он принёс на борт чуму! О, Боже мой, мы все умрем, если не избавимся от него! — И она побежала по коридору, крича: — Чума! Чума! Чума!

Глава 12

Аише стоило больших усилий помочь Рейфу встать на ноги. Даже вдвоём с Хиггинсом им было тяжело тащить его.

— О чём она говорит, мисс? Разве это может быть чума?

— Конечно, может. В Египте любой может заболеть чумой. — Аиша, поддерживая Рейфа, двинулась в сторону его каюты. — Ну, давайте же, помогите мне, идите, — убеждала она его. Он сделал, шатаясь и что-то бормоча, несколько шагов. Рейф горел в лихорадке, и в то же время его знобило. Хиггинс в ужасе уставился на неё.

— Вы имеете в виду чуму? Чуму? Бубонную чуму?

— Да, она почти всегда рядом, но летом хуже всего. Помогите мне провести его через двери. Вы идите первым, а я постараюсь удержать его на ногах.

— Но чума — это убийца, мисс. Ужасный убийца.

— О, я знаю, Хиггинс, — сдержанно произнесла Аиша. — Мои отец и мать умерли от неё. Давайте надеяться и молиться, что это обычная лихорадка.

Вдруг Рейф выпрямился и отпихнул её. Он, шатаясь, замер в дверном проёме и схватился за дверной косяк, чтобы удержаться в вертикальном положении.

— Чума? — Нечленораздельно произнёс он, одурело уставившись на Аишу. — У меня чума?

— Мы не знаем наверняка, — успокаивающе сказала она. Когда мама умирала, Аиша слышала, как врач-итальянец говорил, что позитивное отношение к жизни помогает выздороветь. Но папа уже был мёртв, и у мамы больше не было никого, ради кого стоило бы жить. Только Аиша. Без папы мама сдалась.