Ловушка для мужчины - [25]

Сокровище… Того, как он произнес это слово, было достаточно, чтобы заставить Шарлотту покраснеть.

— Ты, кажется, лучше меня знаешь о моих планах, — сказала она резко.

— Тебя это удивляет? Я должен быть тебе благодарен. Если у тебя в игре два туза, то ты должна быть более ловкой, Эстер Виндхэм. Это не было хорошей идеей, попросить Стюарта привезти тебя в офис и прямо на моих глазах его нежно поцеловать!

— Ах, вот оно что! Перестань, это он меня поцеловал, а не я его! Ты ошибаешься, поскольку…

— Уходи, уходи, давай больше не будем лгать. — Джеймс посмотрел на нее с такой яростью, что она на самом деле замолчала. Разве это слишком много, если требуешь доверия от мужчины, которому отдала всю себя?

Она устало поднялась и собрала свою одежду.

— Я надеюсь, что ты позволишь мне воспользоваться твоей ванной. Ты же все-таки не можешь выставить меня за дверь таким образом…

Джеймс налил себе виски из графина, который стоял рядом с постелью, и сделал глоток.

— Не торопись, дорогая.

Слезы выступили у нее на глазах, но она смогла спрятаться в ванной, прежде чем он успел что-то заметить. Она почувствовала, что ноги у нее стали ватными, опустилась на табурет и закрыла лицо руками. Но вдруг она поняла, что больше не может плакать, потому что, как при яркой вспышке, ей стала ясна вся циничная режиссура этого прощального вечера, который Джеймс инсценировал таким образом. Сначала холодные закуски, потом много шампанского, и затем битва в постели.

— Ты его еще раз обслужила, Шарлотта Виндхэм, — констатировал насмешливый голос где-то внутри у нее. — Он тебя вышвырнул. Но до этого еще раз получил удовлетворение для себя! Он тебя использовал как девушку, стоящую на углу соседней улицы. А перед уходом он тебе заплатил. Это щедро, в конце концов, но это гонорар за сделанную работу.

Унижение от этого горького признания было тяжело перенести. Но отчаяние и ярость — все вместе — придали ей силы. Он не мог не понимать, как сильно ее обидел.

— Черт тебя побери, Джеймс Первик! — прошептала она, надевая свою одежду. — Тебя и всех мужчин на этом свете. Вы все одинаковые, не считающиеся ни с кем, эгоистичные и пошлые подонки!

Ругательства еще витали в ванной, когда она, совершенно одетая, вернулась. Он смотрел в ночь, пил виски и был в согласии с собой и всем миром. Шарлотта схватила футляр с украшением с такой силой, что костяшки ее пальцев побелели.

— А ты не мог рассчитаться со мной сегодня после обеда, Джеймс? — спросила она, терзая себя этим вопросом.

Его улыбка была, напротив, очень дружелюбной.

— Это лишило бы нас прекрасного вечера, не правда ли? Ты обладаешь замечательными талантами в постели, Эстер, и у меня сложилось впечатление, что ты также получила удовольствие от нашего маленького интермеццо.

Что за подлая и безобразная месть?! Ему было стыдно, но он продолжал свою игру. Перед Эстер Виндхэм он не обнаружит свою слабость.

Смех Шарлотты прозвенел как разбитый бокал. Проходя мимо, она бросила на стол коробочку с его подарком, которая скользнула по мраморной столешнице и упала на пол.

— Не трудись платить мне. Я оказываю услуги пока еще бесплатно! Подари это следующей, которая будет достаточно глупа, чтобы клюнуть на твои ухаживания.

Не ожидая от него ответа, она подошла к телефону, чтобы вызвать такси. В дверях она услышала ироничные слова, которые он сказал на прощание.

— Пришли мне приглашение, если тебе удастся притащить Стюарта Дейтона к алтарю.

Она спотыкалась всю дорогу до ворот. Хотя и горели все лампы, она ничего не видела. Слезы застилали ей глаза, и она уже больше не давала себе труда их сдерживать.

8

— Шарлотта! Ты сошла с ума? Как ты выглядишь?

Эстер оперлась на декоративную черную палку с серебряным набалдашником и опустилась на стул, осторожно вытянув загипсованную ногу. Качая головой, она осмотрелась в крошечной мастерской Шарлотты.

Ее сестра сидела за чертежной доской и рисовала. Ее волосы были собраны в конский хвост, на ней был старый свитер, весь в пятнах от красок, и еще более старые джинсы. Она была бледна. Болезненно бледна. Огромные глаза на лице, которому не помешало бы пребывание на солнце в течение нескольких часов.

Такой же запущенной выглядела и ее квартира. Посуда на кухне была сложена стопкой, кровать не заправлена, а три пустые бутылки из-под красного вина в прихожей вызвали у Эстер особую озабоченность.

— Ты выглядишь так, будто не выходила из квартиры целую неделю, — констатировала она.

Шарлотта взглянула на нее.

— Уже десять дней. Это важно?

— Боже мой! И что же ты делаешь? Чем ты живешь? Красным вином?

Улыбка ее сестры была очень горькой.

— К сожалению, оно кончилось. Но в холодильнике еще осталась упаковка деревенского сыра, если ты хочешь есть.

— Шарлотта, послушай, так дальше не может продолжаться.

Но и эти слова не вывели ее из апатии.

— Позаботься о своих собственных делах, сестричка. Мне не нужен миссионер.

Хотя Шарлотте было еще достаточно далеко до опустившейся пьяницы, за которую ее принимала чувствительная сестра, но фактически все прошедшие десять дней она позволяла себе роскошь предаваться безграничному состраданию к себе самой. Она знала, что дальше так не может продолжаться, но у нее не было никакого желания говорить это своей превосходной, ухоженной и уверенной в себе сестре-близнецу.