Ловушка для Ильи - [4]

- Как здоровье твое, великий Перун? - спросил Илья, - Я проездил три дня, как и надо было, а теперь пришел, чтобы ты свое место занял...

- А здоровье мое - ничего, - отвечал Перун, - уж и не болит давно поясница, и сил во мне достаточно.

- Так иди же сюда, я поводья тебе передам...

- Нет, лучше ты сюда ко мне спустись, - говорит Перун.

Хотел Илья на землю-матушку с колесницы огненный спрыгнуть, да не может. Попробовал с другого бока - да тоже самое. Держит его что-то в колеснице, не пускает... И так, и сяк пробовал Муромец, да все напрасно никак ему с той колесницы не спуститься.

- Вот и я так однажды попался! - улыбнулся Перун, - Давно это было, был я бог могуч да весел, и забот да хлопот не знал... А попав в колесницу эту, так навек к работе-заботе небесной и приставлен был. Да какой на век - ой и много веков отработал я... И доселе мне там сидеть было бы, коль преемника себе б я не нашел!

- Так ты меня что, за место себя поставить захотел?

- Уж не токмо захотел, но и поставил! - отвечал Перун, - ты три дня колесницей управлял, как завещено было, и теперь - не пустит тебя колесница от себя, пока не проездишь ты на ней еще десять веков с половиною, а потом - сможешь и замену себе поискать. Но пока не найдешь, да не проездит твоя замена три дня за поводьями - не будет тебе свободы от заботы небесной!

- Так ты меня... обманом заманил?

- Ну, не всю правду сказал...

- Ты... бог великий, и - обманом? - удивился Илья.

- А что делать?

- Но как же...

- Не только ты, Илья, стар да мудр, - сказал Перун, - я и постарше тебя, и поумнее!

- Похитрее! - возразил Илья, - Что б обмануть, не ум нужен, а хитрость да коварство...

- Вот тут ты не прав, - сказал Перун, - ты послушай сам, как рассуждал я... Вот стар богатырь Илья, чем его соблазнишь? Красной девицей? Не клюнешь, да и подвиги мне твои известны, как поляницу надвое разорвал... Было ведь?

- Было... - вздохнул Илья.

на ехала роздольицем чистым полем,

Насмотрела-то она да бел шатер

Подъезжала-то она да ко белу шатру,

Она била-то рогатиной звериною

А во этот-то во славный бел шатер,

Улетел-то шатер белый с Ильи Муромца.

Его добрый конь да богатырский

А он ржет-то конь да и во всю голову,

Бьет ногамы в матушку в сыру землю; Илья Муромец он спит там, не пробудится

От того от крепка сна от богатырского.

Эта поляничища удалая

?на бьет его рогатиной звериною,

Ена бьет его да по белой груди,

Еще спит Илья да и не пробудится

А от крепка сна от богатырского,

Погодился у Ильи да крест на вороти,

Крест на вороти да полтора пуда:

Пробудился он звону от крестового.

А и он скинул-то свои да ясны очушки.

Как над верхом-тым стоит ведь поляничища удалая,

На добром кони на богатырскоем,

Бьет рогатиной звериной по белой груди.

Тут скочил-то как Илья он на резвы ноги,

А схватил как поляницу за желты кудри,

Д а спустил ен поляницу на сыру земля,

Да ступил ен поляницы на праву ногу,

Да он дернул поляницу за леву ногу

А он надвое да ю порозорвал,

А и рубил он поляницу по мелким кускам.

Да садился-то Илья да на добра коня,

Да он рыл-то ты кусочки по чисту полю,

Д а он перву половинку-то кормил серым волкам,

А другую половину черным воронам.

А и тут поляници ей славу поют,

Славу поют век по веку.

- Ну, златом да серебром тебя, настоящего богатыря святорусского и подавно не соблазнить... - продолжал Перун, - было, что и от силы великой ты отказывался, и от коня богатырского...

Говорит Святогор да таковы слова:

Ах ты, меньший брат да Илья Муромец,

Видно тут мни. богатырю, кончинушка,

Ты схорони меня да во сыру землю,

Ты бери-тко моего коня да богатырского,

Наклонись-ко ты ко гробу ко дубовому,

Я здохну тиби да в личко белое,

У тя силушки да поприбавится.

Говорит Илья да таковы слова:

У меня головушка есь с проседью,

Мни твоей-то силушки не надобно,

А мне своей-то силушки достатоцьно; Если силушки у меня да прибавится,

Меня не будет носить да мать-сыра земля,

И не наб мне твоего коня да богатырского,

А мни-ка служит верой-правдою

Мни старой Бурушка косматенький.

- Было и такое, - кивнул Илья, - тут стыдиться нечего!

- Ну, с силой-то у тебя с самого начала переборщили, - поморщился старый бог, - как там, в песне поется?

Он всг рад бежать за пивом Илья Мурамець,

Илья Мурамець бежать да сын Ивановиць,

Нацидил-то он другу да пива сладкого,

Он прингс-то всг каликам перехожиим.

Исьпивали калики во другой након,

Оставляли ему да тут пол-цяши всг:

Пей-ко ты, Илья, да Илья Мурамець.

Потому мы тебя назвали, шьчоМурамець,

Мы по-вашому зовгм да всг по городу:

Ты живгшь всг во городи во Муроми.

Выпивал-то Илья да всг ись цяши тут.

Говорят ему калики перехожия,

Перехожи калики, переброжия:

Ты ведь слышишь ли в собе теперь каку силу?

Отвечает Илья, да Илья Мурамець,

Илья Мурамець, да сын Ивановиць:

Я ведь слышу-ту силушку в собе великую

Кабы было кольце в матушки в сырой земли,

Я бы ваял-то я сам бы единоной рукой,

Поворотил бы всю матушку сыру землю.

Ишше тут-то калики говорят да промежу собой:

Как мы ведь силы-то тебе много дали

Ай не будет носить-то тебя матушка сыра земля.

Говорят калики перехожия:

Принеси-ко нам пива во третей након.