Ловушка для банкира - [18]

— Все в Красных петушках хорошо, только местные раздражают. Загнать бы этих холопов куда подальше!

— Солдафон, как есть — солдафон, — покачала головой Ирина Дмитриевна.

— А что вы, дорогой сосед, против деревенских жителей имеете? — ухмыльнулся, глядя на генерала, Тормакин. — Мы все тоже не из графов-баронов. Или вы еще надеетесь отыскать у себя голубую кровь?

Смолин набычился, но промолчал. Исправлять щекотливую ситуацию, как обычно, кинулся Быстрицкий.

— Да-да, Семен Семенович — вы правы, — затараторил он, сладко улыбаясь банкиру. — Деревенские жители — милейшие люди.

Генеральша скорбно поджала губы.

— А я, признаться, стала побаиваться ездить на окраину. После того жуткого убийства мне каждое лицо в Красных петушках кажется подозрительным. Вдруг среди деревенских маньяк притаился?

— Ты, мать, меньше свои дамские романы читай — реже фантазировать будешь, — буркнул Владимир Антонович. — Убийство как убийство, ничего особенного. Такое везде приключиться могло. Я с полицейскими разговаривал: местные жители тут не при чем, это кто-то из заезжих сделал. Девчонка просто оказалась не в то время не в том месте.

— Бедная Светочка, — всхлипнула генеральша, утирая слезу уголком салфетки. — Она, должно быть, очень страдала перед смертью.

— Не страдала, а кайфовала, — хохотнул Смолин. — Когда ее убивали, она под действием каких-то наркотиков была.

Ирина Дмитриевна досадливо поморщилась.

— Какой же ты все-таки солдафон!

— Ну, какой есть, — фыркнул Смолин, накладывая в тарелку новую порцию еды. — Нам, военным, и в мирное время не до сантиментов. Я человек прямой! Что думаю — то и говорю. Девчонка эта, Светка, была дурой, и все это прекрасно знают. Жила на родительские денежки, в институт по блату поступила. Не училась, только гульки на уме были. В деревню к бабке первый раз за десять лет выбралась, когда та померла, и в наследство вступать понадобилось. Стрекоза она была, пустоголовая кукла.

Генеральша прикрыла глаза рукой. Ей было неловко за поведение супруга.

— Виктория, — обратился к девушке Тормакин, — а вы, вообще, в курсе, что у нас тут месяц назад человека убили?

— В курсе — я уже все рассказал, — бодро отрапортовал Быстрицкий.

Семен Семенович насупился. Его лицо, и без того перекошенное, стало по-настоящему жутким. Старичок нервно заерзал на стуле.

— Я только в общих чертах рассказал. Теперь можно обсудить убийство в деталях. А потом Ирина Дмитриевна изложит нам свою теорию о маньяке. Да, Ирина Дмитриевна, изложите?

Генеральша отняла руку от глаз.

— Умоляю, мой милый — не продолжайте этот жуткий разговор.

— Не буду, — с готовностью согласился Быстрицкий. — Вы правы, надо побеседовать о чем-нибудь жизнерадостном. О погоде, биржевых сводках, видах на урожай…

Вика невольно усмехнулась. Похоже, хитрый старичок мог беседовать о чем угодно, при этом легко меняя свое мнение на диаметрально-противоположное. Что ж, приспособленец — он и есть приспособленец.

Коротышка в клетчатом костюме мигом нашел нужную тему для разговора.

— Ирина Дмитриевна, как прошла ваша поездка в детдом?

— Все отлично, — встрепенулась генеральша. — Проведали Мишеньку, привезли подарки. В этом месяце закончим собирать документы на усыновление, и мальчик уже навсегда переедет к нам.

— От чистого сердца поздравляю вас, дорогие соседи, — сказал Семен Семенович.

— И я, и я поздравляю! — воскликнул Быстрицкий, хлопая в ладоши.

Затем он быстро придвинулся к Вике и зашептал ей на ухо:

— Дочь Смолиных год назад погибла при родах. Ее ребенок тоже не выжил. После той трагедии Владимир Антонович и Ирина Дмитриевна решили взять на воспитание сироту — ровесника их нерожденного внука. Долго выбирали младенца, бегали по инстанциям, оформляли документы. И вот наконец-то все благополучно заканчивается.

— Примите и мои поздравления, — улыбнулась Виктория генеральской чете. — Уверена, малыш принесет много радости в ваш дом.

— Мы уже ждем не дождемся, когда Мишеньку заберем, — сказала Ирина Дмитриевна. — Ребенок — это такое счастье. Без него и семья — не семья. А вы сами замужем? Детки есть?

Вика смутилась.

— Нет… пока нет…

Генеральша всплеснула руками.

— Милая моя, чего же вы ждете? Скорее создавайте семью!

— Я подумаю над вашим советов, — сдержанно пообещала Вика. — Как только разберусь с архивом и вернусь в Москву, так сразу и подумаю.

— Кстати, об архиве, — заметил Тормакин. — Дело продвигается?

Девушка была счастлива переменить тему.

— Да, Семен Семенович — документы сортируются без проблем. Думаю, на той неделе завершу работу.

Банкир смотрел на девушку, явно ожидая продолжения рассказа.

— Еще я начала читать графский дневник, — неуверенно добавила Виктория.

— Так вы теперь, выходит, про слугу-туземца знаете? — оживился Быстрицкий.

Девушка утвердительно кивнула. Старичок хотел развить эту мысль, но его перебил генерал Смолин.

— А про драгоценности читали? Про колье графское?

И, не дожидаясь Викиного ответа, хвастливо продолжил:

— У меня тоже старинное колье имеется: бриллианты с изумрудами, а в самом центре — огромный империал.

— Империал? — не поняла девушка. — Это камень такой?

— Да, камень — самая дорогая разновидность топаза, розово-желтая. Империал великолепен! Если бы он даже не был частью старинного колье, все равно стоил бы целое состояние. Это наша семейная реликвия, передается из поколения в поколение.