Ловушка для ангела - [8]

Люся, чтобы не обидеть хозяйку, согласно кивала головой, доподлинно зная, что большинству людей свойственно несовершенство.

— Вадик вот рос несколько разбросанным, учился слабо. Чтобы чем — то занять сына, Дима через знакомых пристроил его сниматься в «Ералаше», а потом и в театральное училище, — продолжала вспоминать Тамара Кузьминична. — В детстве Вадик был таким пухленьким. Я звала его «мой котёнок».

Улыбаясь приятным воспоминаниям, Тамара Кузьминична приподнялась с кресла, и достала из шкафа семейный альбом. Она наверно хотела взглянуть на дорогие сердцу фотографии, но в это время зазвонил её мобильный телефон.

— Да, — сказала Тамара Кузьминична в трубку и вдруг затряслась и побледнела.

— Люся! — прошептала она, передавая домработнице мобильник.

— Да, — повторила за хозяйкой Люся.

Сквозь какой — то треск, хрипловатый голос, очень похожий на голос Дмитрия Антоновича, повторил теперь уже для Люси: — Здесь так жарко и хочется пить, но совершенно нет воды!

Испуганная Люся машинально глянула на часы и задохнулась страха. Сейчас Дмитрия Антоновича должны были кремировать. В крематорий поехали Лаврищевы и Лариса. Тамаре Кузьминичне, из — за её больного сердца, естественно, ничего не сказали. Она знала только то, что завтра двойные похороны.

Люся перевела свой взгляд на телефон. На дисплее не было номера! Услышанному и увиденному не было никакого логического объяснения. Она окончательно перестала, что — либо понимать.

— Неужели такое возможно, что бы это Дмитрий Антонович звонил? И этот странный шум, похожий на скрежетание, будто треск от огня. Может кто — то так шутит? Это ужасно!

Только бы окончательно не сойти с ума!

Осторожно, словно гранату, Люся положила телефон на стол. Она поняла, что сильно испугалась. Телефон дзынькнул ещё раз, осветился и тут же погас. Люся отдёрнула от него руку, случайно задев альбом.

Из альбома на пол выпало несколько, по всей вероятности недавно вложенных в него, цветных фотографий. Они живописным веером разлетелись вокруг кресла.

Люся по привычке наспех вытерла чистые руки о фартук и собрала их с пола и округлила глаза.

— Срам — то какой! — пронеслось у неё в голове.

С фотографии на неё смотрел Дмитрий Антонович в обнимку с какой — то голой стервой. Его волосатая рука похотливо сжимала её оголённую грудь.

Люся шустро перевернула фотографии белой стороной кверху, чтобы Тамара Кузьминична не разглядела изображение и сунула их в карман своего фартука.

А Тамара Кузьминична, неестественно запрокинулась на спинку кресла и уставилась в потолок. Но она уже не видела ничего. Быстро приехавшие врачи со «скорой» оказались бессильны. Больное сердце отказало.

Люся сначала спрятала фотографии, а потом сожгла их от греха подальше и долго проветривала кухню от, оставшегося после них, едкого запаха.

Часть 2 В свете софитов

1

В час пик народу в полутёмной маршрутке набилось, как селёдки в бочке! Возвращался с ночной смены, Илья захватил домой в стирку испачканную спецовку и теперь его сумка неудобно топорщилась.

Маршрутка толкалась и дёргалась на светофорах, кренилась на бок, то и дело заскакивая одним колесом на тротуар. За рулём определённо сидел «чайник» — узбек или таджик. И видно очень жадный до денег. Он всеми правдами и не правдами стремился обогнать других перевозчиков, что бы самому собрать побольше пассажиров, которых в маршрутке и так набилось, до чёрта.

Пассажиры шарахались во все стороны, хватались друг за друга и за что попало. Злились очень, но терпели и мечтали поскорее добраться до своей остановки и по возможности целыми.

— Может ты ещё и ляжешь на меня? — в полутьме салона громко возмущался раздражённый женский голос.

— Да щас, размечталась, — со злостью огрызался пассажир, уставший сдерживать напор стоящего позади очкарика, и в сердцах отпихнул его от себя насколько это вообще было возможно.

Бедолага — очкарик, которому вообще не светило ни за что ухватиться, чтобы совсем не потерять равновесие, больно ударился затылком и взвыл от резкой боли. И опять завалился вперёд.

Обидевшаяся таким хамским отношением женщина собралась с силами и немного отпихнула от себя снова мешавшего ей пассажира.

— Плохо сидишь? Тогда встань, будешь хорошо стоять! — опять огрызнулся тот и очень зря.

Прекрасная незнакомка, встала не без труда, но назло хаму и остальные пассажиры поняли, что до этого им было вовсе не тесно.

— Вы, гражданочка, лучше присядьте — до следующей остановки ещё далеко, — попросил Илья солидную незнакомку.

Стоять буквой «зю», гражданке было неудобно и она опустилась на своё прежнее сидячее место. Но её злость мгновенно переключилась на оказавшегося рядом Илью, большая сумка которого, висящая на его плече, теперь касалась её головы.

— Захапистый какой! И чего столько можно было в сумку напихать? — недоумевала она.

Шарах, шарах, ещё раз шарах, бабах! Последний толчок повалил всех на пол. Маршрутка влетела в идущую впереди машину, которую от удара развернуло на встречную полосу.

На некоторое время у Ильи помутилось сознание. Возможно, от сильного удара головой. Очнувшись на полу, он попытался выбраться из тёмной маршрутки, в след за теми, кто мог двигаться. Сильно болела голова, тошнило, в ушах противно гудели комары. Рядом кто — то стонал. Ногой Илья задел за что — то тяжёлое. Это его сумку так далеко отбросило.