— Ты выкупил его, — с трудом вымолвила она. — Выкупил мой фарфор.
Гейб присел на край стола:
— Значит, и прошлое на что-то годится?
Она провела пальцем по медальону. По двум домикам, окна которых смотрели на голубую реку, текущую свободно и спокойно.
— Это не прошлое, — объяснила она, зная, что всякий раз, глядя на сервиз, будет вспоминать, как Гейб оказывался рядом, когда был всего нужнее. — Это ты.
Она снова погладила домики, коснулась дымка, струящегося из труб.
— Это мы.
— Вот и хорошо! — воскликнул Гейб. — Тем более что вряд ли тот парень примет его обратно.
В его голосе звучали непривычно беспечные нотки. Но глаза оставались серьезными.
— Я люблю тебя, — сказала она.
— Я тоже тебя люблю. Давай узаконим нашу любовь.
«Брак — это рискованная игра, и ловушка, и обещание боли. Компромисс и жертва. И мне придется вечно терпеть этого человека и его проклятое уродское окно», — подумала Нелл.
Гейб улыбнулся, и ее сердце куда-то покатилось.
— Трусиха, — поддразнил он.
— Только не я, — заверила Нелл. — Я выхожу замуж.