Лови день - [18]

Мири глубоко вздохнула.

– Вот это – город?

– Определенно город, – ответил он, стараясь, чтобы его ответ прозвучал совершенно обыденно. – А что еще это может быть?

– Одним богам известно. Он такой маленький…

Ее голос умолк, свидетельствуя о растущем напряжении.

– Вот как? Тогда, наверное, нам надо потратить несколько минут и проанализировать то, что мы видим. – Он вытянул руку и начал указывать. – Вон тот большой объект с множеством окон? Это, вероятно, какое-то административное здание. Мне кажется, в нем есть должное высокомерие.

Она хихикнула (добрый знак), и ему показалось, что ее мышцы чуть расслабились.

– А вон то приземистое с оградой?

– Рынок, – предположил он. – Или небольшой магазин. – Он указал дальше. – А что ты скажешь про вон то голубенькое?

– Парикмахерская? Или бар? – Она тихо засмеялась, явно успокаиваясь. – Или и то и другое?

– Возможно. Хотя, наверное, для того и другого было бы тесновато. А вон те металлические объекты – они ведь кажутся металлическими, ты согласна? – по сторонам дороги?

– Такси! – с уверенностью заявила Мири, приваливаясь к нему спиной.

Он оторвал щеку от ее волос и заглянул сбоку ей в лицо. Она чуть заметно улыбалась. Хорошо.

– Вот как? А теперь скажи мне вон про то здание, видишь? Позади маленького голубого, с башней и набалдашником сверху?

Она секунду молчала, а потом моргнула и ухмыльнулась:

– Бордель.

– Ты правда так считаешь? – пробормотал он. – Может, нам стоит начать с него?

Мири рассмеялась уже по-настоящему, положив голову ему на плечо, но быстро посерьезнела.

– Вал Кон!

– Да?

– Ты – ловкач.

Он выгнул бровь.

– Как мне говорили, этот недостаток присущ лиадийцам.

– Так говорят земляне. – Она нахмурилась. – А что говорят лиадийцы?

– О, ну… Лиадийцы… – Он на секунду прижал ее к себе. – Лиадийцы очень чопорные, знаешь ли. Так что скорее всего они вообще ничего не сказали бы.

– О! – Она глубоко вздохнула. – И что мы будем делать теперь?

– Я думаю, нам стоит отстегнуть пистолеты и спрятать их в кошели. В некоторых местах наличие оружия делает человека подозрительной личностью, возможно – даже преступником. И я думаю, нам следует каждому съесть еще по одному бутерброду – чтобы мы не возгордились… – Он присоединился к ее тихому смеху. – А когда мы поедим, нам следует спуститься в долину и поискать одну из пригородных ферм, о которых я говорил, и посмотреть, не удастся ли нам обменять труды наших молодых и сильных тел на кров, пищу и уроки языка.

– И все это – на одном бутерброде? Ну, ты у нас командуешь.

– А когда, – осведомился он, – будешь командовать ты?

– На следующей неделе.

Она встала, извлекла из кошеля сверток в пленке и вручила ему. Пока он его разворачивал, она отстегнула пистолет и кобуру и спрятала их.

Вандар

Ферма «Дуновение весны»

– Боррил! Ко мне, Боррил! Ветер забери этого пса, куда… Ага! Так вот ты где, сударь мой! Этим утром тебе скеввитов не попалось? Или все сидели на деревьях и смеялись над тобой? Ну-ну, старичок… – договорила она уже мягче, когда пес с тихим тявканьем упал перед ней на брюхо, устремив на хозяйку желтые глазенки, полные обожания.

Она медленно наклонилась, быстро провела костяшками пальцев по угловатой голове и подергала за острые ушки. Выпрямляясь, она вздохнула и потерла поясницу, глядя на надпись на надгробном камне: «Джеррел Трелу, 1412–1475. Возлюбленный замур»…

«Возлюбленный замур!» Что за чушь! Как будто они были не просто Джерри и Эстра, пока работали вместе на ферме, растили сына и делали все, что приходилось делать, по очереди, рядом друг с другом. Он опирался на неё, она опиралась на него… Возлюбленный муж, как же!

Порыв ветра пронесся по двору, спустившись прямиком с перевала Форнема, и ледяным укусом напомнил о зиме, хотя осень еще едва-едва началась. Фру Трелу вздрогнула и плотнее запахнулась в куртку.

– Ветер с каждым годом становится все холоднее, – проворчала она и тут же себя одернула. – Ты только послушай, что ты говоришь! Как раз за такие жалобы ты терпеть не можешь Атну Бригсби! Тратишь утро на нытье, словно тебе делать нечего!

Она фыркнула. Дел всегда было много. Она с трудом наклонилась и подняла суилимы, которые собрала для гостиной: всегда приятно вечером, слушая радио или читая, остановить взгляд на чем-то ярком.

– Пошли, Боррил! Домой!

Ветер с перевала снова обжег ее холодом, но она отказалась баловать его дрожью. Все приметы обещали тяжелую зиму. Она вздохнула, мыслями переносясь в дом, где они с Джерри прожили всю жизнь. Надо починить ставни, надо прочистить дымоход и проверить, не проржавела ли кровля. Хотя совершенно непонятно, что она сможет сделать, если окажется, что крыша готова провалиться. Дом был большой и холодный – слишком большой для одинокой старухи и старого пса. На самом деле он всегда был слишком велик, даже когда были живы Джеррел и парнишка и потом фру парнишки. И собаки, конечно. У них всегда были четыре или пять собак. А теперь остался только Боррил – последний представитель долгой традиции.

Казалось, ее мысли передались псу, затронув какую-то струнку: он вдруг бросился вперед и залаял с напускной яростью. Метнувшись за угол дома, он скрылся из виду.