Долго идти не пришлось. Постоялый двор располагался рядом с домом старосты. Десяток шагов пройди и попадешь к нему. В самой деревне заборов не было. А вот стена, эту деревню защищающая — да. Сложенная из крепких бревен, она опоясывала всю территорию.
Я в этом видел плохое предзнаменование. Дома стоят кучно. Личных территорий можно сказать, что и нет. Дела свои люди вели за стеной и чем там занимались — я никогда не видел. Когда вышли с Элизой, то увидели, как они как раз возвращаются. На нас бросали подозрительные взгляды, но ничего не говорили. Кто-то даже кивал женщине.
Видел я здесь и детей. Немного, но одна шайка наберется. Не обратил бы на них внимания, не поглядывай они на меня и не тычь пальцами.
Элиза обогнула дом старосты и привела меня… Столб он и в другом мире столб. Почти… Этот больно уж хитрый какой-то. Высотой метра два, с отметками по кругу. А ещё блестит в лучах уходящего солнца.
— Это столб, — сказала женщина, вкладывая в последнее слово какой-то особенный смысл.
— А что он делает?
— Предупреждает.
— О чем?
Если она думает, что меня смущает собственное незнание — то пусть думает дальше. Не стыдно быть глупым и задавать вопросы. Стыдно быть глупым и молчать.
— Об угрозе.
— Какой?
Дамочка, да я так могу вечно продолжать. А ты?
— Мал ты ещё, — потрепала она меня по волосам.
Если я сейчас ей выдам логическое рассуждение о том, что раз Горан этим занимается, раз опасность приходит по ночам, то значит и я сам могу с этим столкнуться, а значит лучше быть в курсе проблем, чем сидеть в неведении — она сильно удивится? Образ дурака у которого с мозгами не всё ладно точно по швам пойдет.
Поэтому я зашёл с козырей.
— Ну ма…
Женщина вздохнула. Тяжко так. Плечами повела, куда-то вдаль посмотрела и всё же ответила.
— Этот столб показывает, кто нам заявится с границы.
Ох как… Терпи, Эрано, терпи. Вопросы лучше задавать по одному…
— А что он показывает сейчас? Как понять?
Мать указала, куда смотреть.
— Это отметки. До куда свечение доходит, к тому и стоит готовиться.
Каков процент точности срабатывания, женщина? Спрошу попозже. Как придумаю обоснование, откуда я знаю, что такое проценты. И как только уверую, что ты сама знаешь этот термин.
— Это опасно? — сделал я испуганное лицо.
Ловцам знаний приходится часто идти на всякие хитрости, чтобы получить желаемое. Врать доверчивым женщинам — одна из хитростей.
— Когда как, — ответила она неопределенно.
— А Горан чем занимается?
— Он сам тебе расскажет, — мать? посмотрел мне за спину, я обернулся и увидел мужчину, выходящего от старости.
— Что вы тут делаете? — спросил он с подозрением.
— Кар спросил, что за столб. Просил показать, — сказала она с нажимом.
Мне показалось, что в её голосе прозвучала жалоба. Мол, вон какой сынок настойчивый.
— Так это все знают, — почесал репу Горан.
Именно репу. Другим словом здесь не обойдешься.
— А я нет, — ответил ему, скрывая раздражение, — Что за отметки? Кто к нам придет ночью?
На меня уставились две подозрительные пары глаз.
— Не к ночи об этом говорить. А то кошмары снится будут, — покачал головой Горан, — Идите в дом. Пора укрыться.
От чего укрыться, а?!
Только Эар знает, сколько титанических усилий мне потребовалось, чтобы не навалиться на мужчину с вопросами. Ничего, немного терпения я найду. Эта тайна, если она общеизвестна, от меня никуда не убежит.
* * *
Опасность, да такая, что у маленького ребенка должны кошмары по ночам сниться и отсутствие ответов на вопросы — это достаточный повод, чтобы решиться на авантюрное безумство.
Например, выйти ночью на улицу и глазами посмотреть, что же там происходит.
Как мне казалось, я составил идеальный план. Дождался, когда Элиза уснёт. А спала она хорошо, подложив руку под голову и похрапывая. То, что она так беззаботно спит, пока её брат рискует, успокаивало расшалившееся воображение. Будь угроза существенна и тогда бы она дрожала, как лист на ветру. С другой стороны, никто не отменял вероятность, что эта женщина обладала воистину стальной нервной системой, которую никакие невзгоды не сломят.
Должен признать, что проворачивая свой план, я нервничал. Ночь, неизвестная угроза… Чтобы успокоиться и подготовиться на непредвиденный случай, стащил у Элизы разделочный нож, которым она часто пользовалась в хозяйстве. Стоило его взять в руки, как я догадался, что зря поверил в силу этого оружия. Нож оказался каменным. Да и неудобным. Как таким отбиваться от угроз, всего моего воображения не хватит, чтобы представить.
Нож я оставил себе. Он придавал капельку уверенности.
Сложнее всего было выбраться на улицу, при этом не скрипнув дверью. Я специально вечером проследил, где здесь и что скрепит, чтобы не подставиться. Всё прошло без запинки. Если и было что-то способное разбудить эту женщину, то уж точно не тот скромный шум, который я наделал.
Ночь встретила прохладой и запахом сырости. Дождя пока не было и это хорошо. Не придётся мучаться, вытирая ботинки от грязи, когда вернусь.
Ботинки — ещё одна деталь, которая мешала мне оценить общую картину места, где я оказался. Кожаные, качественно сделанные, непромокаемые. Красивыми их сложно назвать, а функциональными — вполне. Кто-то же их сделал. Добротная вещь. Да и не сказать, что брат с сестрой голодают. Их тайник с монетами я ещё три дня назад вычислил, залез туда и обнаружил, что накопления у них есть.
