Ловец тумана - [18]

– У Мурина, конечно, есть такой талант?

– Такой талант есть не только у Мурина, – Гирбилин подцепил из лежащей на столе пачки очередную соломку и указал ее кончиком на Севу. – Он есть и у тебя.

– Всему причиной эти мои сны, да?

– Твои сны – это, если можно так выразиться, лишь побочный эффект. Это напоминание. Ты никогда не принадлежал этому миру. Судьба твоя связана не с ним, но с судьбой Упорядоченного в целом. Это в твоей крови. Много-много поколений назад, должно быть, устав от скитаний между мирами, твой далекий предок решил осесть здесь, на Терре. Поколения сменялись, и завещанный им Дар никак не проявлял себя. Пока не родился ты. Твои сны всегда были с тобой, с самого младенчества, верно? В тебе всегда была эта связь – с тем магическим двойником Терры, куда нам предстоит отправиться.

Северин кивнул.

– Меня не покидает ощущение, что я сплю, – сказал он. – Что все это какой-то дурной сон, бред. Наверное, я валяюсь с температурой в собственной кровати. Завтра я проснусь и пойму, что ничего этого не было. Ни корпоратива, ни Жанны, ни вас… Но если это и впрямь сон… то чем я рискую? А если нет – что мне остается? Я готов… Поехали к этой вашей Точке Перехода.

2

Они сошли с электрички на затерянной посреди леса платформе. Спустились по хлипкой ржавой лесенке, побрели по заметенной снегом дороге к дачному поселку.

Северин постарался одеться наиболее соответствующим для предстоящего им предприятия образом. Но уже на двадцатой минуте прогулки загреб за голенище левого «мартинса» изрядную порцию свежего снега, почувствовал, что смертельно устал, замерз и хочет вернуться назад, в Москву, домой, в тепло…

Они брели и брели, мимо потянулись выступающие из сугробов штакетники, уснувшие до самой весны дачные «ивановские» домики. Через заборы свисали, пригибаясь от тяжелого снежного груза, голые ветви яблонь и слив. Все участки были похожи друг на друга, как близнецы. Непонятно было, как Гирбилин тут ориентируется.

Но вот он, наконец, остановился. Снег у потемневшей от времени калитки был потоптан.

Северин подумал, что этим самым путем, вполне возможно, его спутник пришел в их мир, чтоб вторгнуться – незваным гостем – в его, Северина, скучную и бестолковую жизнь. Впрочем, незваным ли? Или…

Гирбилин освободил петли калитки от массивного ржавого замка. Оглянулся по сторонам. Пустая предосторожность. В поселке, кроме них, не было ни единой живой души.

Хрустя снегом, проваливаясь по щиколотку, они побрели мимо двухэтажного домика с расписанной морозными узорами застекленной террасой.

Гирбилин уверенно шел к дальнему краю участка, где приютился покосившийся серый сарай.

– Только не говорите, что эта ваша Точка Перехода расположена в сортире…

– Хозяюшко-батюшко, пусти ночевать, – пробормотал Гирбилин, отпирая замок на сарае, со скрипом распахнул дверь, кивком предложил следовать за ним. – Это не сортир… Это – баня.

Внутри было темно и тесно. Гирбилин, гремя ведрами и задевая локтями за штабеля ящиков, протиснулся на середину помещения, опустился на корточки, спиной к Северину, и завозился там, подцепив ножом что-то примерзшее, громко хрустнувшее, со скрипом растворил что-то, с шорохом передвинул…

Северин почувствовал странный запах. Пахло прелой листвой, забродившими яблоками, пахло болотной тиной, застоявшейся водой, плесенью и грибами… Запах резкий и в то же время приятный, какой-то… Какой-то «свой», родной, близкий.

– Точка Перехода, – распрямляясь, прошептал Гирбилин.

Северин подошел, прищурился, вглядываясь в полумрак.

В дощатом настиле пола был люк, рядом лежала сдвинутая крышка.

Запах тины и плесени исходил оттуда, из темного провала, снизу.

Там, внизу, во тьме, что-то маслянисто поблескивало и плескало, сдавленно булькало, словно и не стояли за дверями сарайчика предновогодние минусовые температуры; словно тут, в этой затерянной посреди укутанного снежным одеялом дачного поселка бане, действовали свои природные законы.

– Но это, – пробормотал Северин. – Это же… яма. С водой. То есть я хочу сказать, а где портал? Врата, или я не знаю… Или там, типа, шкаф с шубами, в который заходишь, а выходишь, и вот уже на пригорке сидит чувак с копытами и играет на дудочке!

– Ты разочарован?

– Разочарован?! Да я с вами свихнусь совсем. Постойте… Вы что хотите… Чтоб я туда прыгнул? Туда, вниз?!

Не говоря ни слова, Гирбилин принялся стаскивать сапоги.

– Эй, вы чего делаете? Вы же не всерьез, да?

Гирбилин не ответил, постучав сапогами один об другой, отряхнул от снега, аккуратно поставил в угол:

– Другого пути нет, Северин. Надеюсь, ты умеешь плавать?

– А раньше, блин, нельзя было спросить?! А если не умею?!

– Это шутка, – Гирбилин уже избавлялся от своего мятого макинтоша. – Уметь плавать вовсе не обязательно.

Гирбилин, аккуратно сложив грязный плащ, пристроил его к сапогам. Остался в растянутом свитере с воротником под горло. Подошел к Северину, положил широкую ладонь ему на плечо:

– Ты готов?

– Стоп… Стоп… Нет, я не готов! Погодите, эта штука… Черт, она мне не нравится, я в нее не полезу, да ни за что на свете! Я не настолько выжил из ума, я не…

Пальцы Гирбилина вдруг сжали его плечо с необыкновенной силой. Вторая рука, совершив обходной маневр, обхватила его поперек туловища. Одним решительным рывком Гирбилин оторвал его от пола, и…