Ловцы ветра. Резервация для чудаков - [62]

23. Бакаль

Хорошо оборудованный тренажерный зал с сауной и небольшим бассейном был, пожалуй, наименее посещаемым помещением в особняке на Золотодолинской. Только Бакаль взял за правило не пропускать ни одного дня и отводить хотя бы пару часов на тренировки. Изредка к нему присоединялся Тан, иногда забегал погреться в сауне Денис, чтобы потом с шумом поплескаться в голубоватой воде бассейна. Но в основном зал пустовал.

После общего решения лететь в Брюссель Бакаль спустился в зал. скорее по привычке, чем из желания размять мышцы. Он устало присел на низкую скамеечку, стянул через голову спортивную майку, обнажив мускулистые руки и грудь. Потом привычно посмотрел в сторону боксерской груши. Несколько мысленных ударов заставили грушу два раза резко качнуться.

Бакаль удовлетворенно хмыкнул и плюхнулся в бассейн.

Чем больше он в последние дни думал о поисках генератора, тем сильнее его занимало само понятие времени. Объяснения, почерпнутые из учебников физики, не удовлетворяли, а собственные умозаключения вызывали раздражение.

Плавать Бакаль любил. При желании он мог с острогой под водой даже охотиться на рыбу, но рыбы в бассейне не было, поэтому Бакаль дважды, резко взмахивая руками, пересек бассейн в длину, а потом перевернулся на спину и замер, покачиваясь на поверхности, как надувная игрушка. Тот момент, когда в зал вошел Тан, он пропустил и отчаянно забарахтался, услышав шум прыжка в воду.

– Мне кажется, – Тан, вынырнув, старался все же держаться поближе к бортику, – мы не очень убедили остальных в том, что следует ехать в Брюссель.

– Да, согласились они скорее по инерции и из-за нежелания спорить. Но проверить зону Фишека все равно надо – вдруг повезет.

– И я надеюсь на это. – Тан сел на бортик и стал болтать ногами в воде, как мальчишка. – Определенно мы сталкиваемся с проявлениями какой-то аномалии.

– Аномалии... – раздраженно повторил Бакаль. – Да мы сплошь и рядом живем в таких аномалиях. – Ему захотелось выговориться. – Что ты скажешь о теории отложенного времени?

– Смотрел я эти работы, – уныло отозвался Тан. – Забавно.

– Забавно, если смотреть на все глазами скептика, – возразил Бакаль. – Ведь что происходит – мы сами создаем искривления линейного потока. Каждый в отдельности и все вместе взятые. Причем чем стремительнее увеличивается человечество, тем воздействие его на время становится все ощутимее.

– Такой естественный биологический генератор... .

– Верно. Ведь если кратко резюмировать работы Эйнштейна и Бергсона, то вместо формулы «все во времени» мы получим совершенно иное заключение – «все из времени». И это хорошо понимали на уровне интуиции первые библейские пророки, обнаружив, что самым дефицитным материалом после Дня Седьмого оказалось именно время. Пророки выгибали его в дугу, создавая пустоту. Именно в этой нише позже смогли разместиться науки, развлечения, искусство. Потоки времени уже не могли беспрепятственно вторгаться в это пространство и огибали его по касательной, лишь косвенно влияя на то, что происходит внутри.

– Да, – согласился Тан и прошлепал босыми ногами к скамеечке с полотенцами, – но до тех пор, пока искусственная плотина, созданная на пути времени, не будет все же прорвана. А это неизбежно.

– Никто с этим и не спорит. Но посмотри, что получается: современный человек в совершенстве владеет приемом, получившим название «откладывание на потом» или «отсрочка». Ведь еще первые европейские мореплаватели и миссионеры, рассуждая об аборигенах, говорили об их поразительной беспечности, беззаботности. А на самом деле так называемые дикари просто не владели отсрочкой и жили в другом времени, точнее говоря, жили во временах, а не во времени. Они полностью совпадали с временными потоками, растворялись в них.

– Согласен. Но ведь и современному человеку не всегда удается спрятаться от времени в создаваемой им нише.

– Да он делает все, только бы его не выковыряли из норы, – рассердился Бакаль. Он также вылез из бассейна и накинул на плечи полосатое махровое полотенце. – Человек создал линейное абстрактное время, то есть то, которое измеряется стрелками часов. Но оно не изначально. Оно есть искусственный продукт. Можно даже назвать его основным сырьем, из которого создается то самое «ближайшее», или «горизонт повседневности», куда устремлена человеческая жизнь. Философия давно выражает досаду: ну почему мы никогда не в состоянии оценить то, что случилось с нами здесь и сейчас? Мы говорим себе: скорее, некогда. Или говорим: хорошо, это пригодится потом. Результат всегда известен: всегда потом, некогда сейчас.

– Да-да, я понимаю, в чем ты хочешь убедить меня. – Лицо Тана стало серьезным. – В буддийской практике есть понятие чары вещей, которое еще иногда называют созерцанием кончика сосновой иглы. Ведь некоторым людям, например художникам, приходится брать специальные уроки восприятия, чтобы заметить вещь потому, что она просто «сейчас», а не потому, что это восприятие ему когда-нибудь пригодится.

– И вот здесь – главный парадокс. – Бакаль устало вздохнул и небрежно бросил полотенце на скамейку. – Мы живем в уверенности, что настоящее будет потом. Озабоченность будущим, постоянная уверенность, что главное должно произойти через день, через два, через год, опустошает мгновение. Но из опустошенных мгновений складываются часы, дни, столетия, складывается Великая Пустота.