Ловцы снов - [13]
Девчушка странно замирает, глядя на меня испуганно и явно подозревая, что это подоспела подмога, но потом ее круглые, несчастно-прозрачные глаза расширяются от удивления — она меня узнала?… Пытается рвануться навстречу, но ее грубо хватают сзади за капюшон, сбивая шапку в снег и отталкивая назад, за свои спины.
— Слушай, пацанчик… Найди себе другую, эта киска на сегодня уже занята… — голос тощеватого, с влажными и острыми бегающими глазками, кажется заплетающимся и растягивает слова нараспев, точно какую-то пьяную песню, и мне как-то разом становится душно и противно от него, а еще я чувствую — так же, поднимающуюся накатывающим валом изнутри, — нестерпимую, но какую-то хладнокровную злость.
Приободрившись заплетающейся речью, дружок говорившего медленно отлипает со своего места навстречу, покачиваясь, но с гадкой усмешкой на распухшей красной физиономии. Не спеша приближается ко мне, все еще нагло ухмыляясь, только странно — и тоже медленно — заводит за спину раскрытую ладонь.
Я замечаю мелькнувший в его руке нож еще раньше, чем он успевает им замахнуться — нелепо, грузно, пытаясь взять скорее внезапностью и грубой силой, а не тактикой или ловкостью. Уклоняюсь назад и в сторону, проскальзывая под его руку и, перехватив за плечо, впечатываю боком в стену переулка.
Ненужное теперь оружие нападающего с неслышным лязгом падает под ноги, и я пинаю его мыском ботинка в ближайшую кучу снега. Все это — практически за пару секунд, но время будто расслоилось по ним и распалось по кадрам, и только какое-то время спустя, как в заглючившем фильме, я слышу пронзительный испуганный вскрик девушки. И смачный хлопок пощечины.
«Заткнись, идиотка!..»
Проглоченный жалостливый всхлип, переходящий в тихий, скулящий от боли плач, нестерпимо давит виски.
…Дальнейшее я помню обрывками: наверное, осознанный человек во мне исчез, уступив место каким-то хладнокровным механическим рефлексам, и я сам до конца не смог понять, что же произошло.
С людьми можно поступать по-хорошему до определенного момента, до какой-то грани, за пределами которой уже не существует ни чувств, ни эмоций — только заложенная предками древняя животная сущность. И, по-видимому, то, что сделал этот урод, стало для меня последней каплей.
Сверкающий росчерк, мелькнувший из-за спины, вспарывает пространство по дуге, молниеносно и наискось проходя вдоль плеча того, кто еще несколько секунд назад стоял рядом с девушкой, пытаясь удержать ее у стены. А он сам медленно, в раздробившемся на кусочки времени, начинает складываться пополам, хватая ртом воздух и второй рукой зажимая рану на плече, где сквозь ткань куртки блестит и сочится красным.
Второй пытается отлипнуть от дома, бешеными, расширенными от удивления и злобы глазами ища под ногами свой нож, и схватывает его же, не глубоко, но болезненно ощутимо пропоровший под углом высокое голенище ботинка.
Девушка, чье имя я еще не знаю — все еще не знаю — не успевает даже рта раскрыть, когда я резко, не церемонясь, хватаю ее за руку, протаскивая с собой на другой конец переулка, оказавшегося сквозным. Она честно пытается бежать следом, но путается от волнения в ногах и практически сама висит на мне, крепко вцепившись в плечо, хоть я этого почти не ощущаю.
Когда тесно сомкнувшиеся стены снова раздвигаются, я буквально чувствую наплыв свежего воздуха, будто там, в оставшемся позади проулке на самом деле было нечем дышать. Пожилой прохожий в утепленной меховой кепке с козырьком не в укор резво шарахается в сторону, громко поминая на всю улицу чью-то мать, когда мы вдвоем, не глядя по сторонам, вываливаемся наружу из почти незаметного с этой стороны просвета между домами.
Эта улица длинная и извилистая, и ее я не знаю и вряд ли даже просто видел раньше, зато почти сразу замечаю на другой стороне притаившуюся среди витрин магазинов и оконных ставень первого этажа высокую дубовую арку парадной двери, чуть приоткрытую наружу из-за отошедшей щеколды кодового замка. Резко крутанувшись на месте, торопливо тяну девушку к подъезду.
Помогать людям…
Я распахиваю дверь настежь почти рывком и, проталкиваясь вместе со спасенной незнакомкой внутрь, захлопываю намертво за своей спиной.
— Все, приехали… Пожалуй, оторвались… — дышу со свистом, стараясь разглядеть хоть что-нибудь перед собой и вокруг, но от темноты кажется, будто глаза выело. Только какие-то рыжие мушки танцуют под веками в такт аритмичному бешеному буханью сердца под курткой. Сквозь собственное дыхание слышу, как совсем рядом встревоженно и испуганно дышит Она, пытаясь прийти в себя.
Рядом по стене, на расстоянии вытянутой руки от двери, есть прозрачная щель в не до конца замазанном краской паутинном окне, в которую видно переулок. Но не видно никого подозрительного снаружи. Кажется, действительно оторвались…
Я шарю в кармане, пытаясь на ощупь отыскать там зажигалку, щелкаю в воздухе ее отмороженным язычком, пытаясь выскрести язычок пламени, чтобы хоть как-то осветить окружающее.
Желтоватый отсвет огня дрожит от сквозняка, едва разгоняя сумрак, в котором заплесневело дышит в спину огромный высокий подъезд, разрастающийся по бокам запахом пыли и кошек, старающийся загасить пляшущий над рукой трепетный слабый огонек.
Некоторые миры существуют бок о бок с нашим, хотя люди обыкновенно даже и не подозревают об этом… И, конечно же, Кэрен никак не могла ожидать, что поход на пляж завлечет ее в другую реальность… Хотя, даже, если бы она и знала, все равно бы не остановилась. Ведь в наше время мало кто может похвастаться школьным друзьям, что побывал на другой планете…
Далекое (а может и не очень) будущее. Наноматериалы, компьютерные технологии, роботы, искины. Последние все чаще заменяют собой живое человеческое общение. Друг, который всегда рядом, что может быть заманчивее?У Марины - собственный бизнес, уютная квартира, даже пушистый кот имеется. Вот только парня нет. Не получается, не складывается. Не везет? Возможно. А ей, похоже, никто и не нужен. Ведь у нее есть Федька. Остроумный, находчивый, веселый, красивый, дерзкий, обаятельный. Немного хам и грубиян, но Марине он нравится и таким.
На Юге пробуждается древнее зло, Запад и Восток стоят на пороге войны. Исполняя волю Бога Огня, Император Запада отправляет своего Канцлера уничтожить религию Севера. Но зло не дремлет: Император Запада свергнут, боги Юга готовятся вторгнуться на Запад. Чтобы раскрыть заговор древних богов и распутать паутину дворцовых интриг Канцлеру Эльте придется достать из шкафа и свои собственные скелеты. А кому это понравится?...
Вернувшись, герой обрёл силу, неуязвимость и бессмертие. Чтобы контролировать его, люди Утюга похищают дочь героя и жену. Ольга отправляется в Бездну с мужем. С ними идут бойцы, учёные и супруга Утюга — Диана. Утюг подозревает жену в измене, и начальник охраны получает приказ, оставить её в Бездне.В этот раз путь начинается более драматично и люди гораздо раньше. На привале, во время сна к герою является призрак погибшей Оксаны и предупреждает об опасности.Диана и её водитель Паша устроили заговор, и группа разделяется.
Русская боярыня воспитанная в монастыре, приезжая домой попадает в водоворот политических интриг от которых приходится бежать. Ее преследуют очень навязчивый ухажер, наследный принц Франции. Но боярыня молода и упряма, поэтому несносному кавалеру придется хорошо " побегать" что бы добиться расположения девицы.
А что, если незнание о своих провинностях тоже не освобождает от ответственности? Зачастую, во всех своих бедах человек виноват сам. Но в жизни Саши с самого детства начались необъяснимые проблемы, причины которых были неясны. Какая-то невероятная череда проблем окружила его и продолжала держать в своих цепких лапах, не давая понять причин всех невзгод. Результатом всего этого стала испорченная репутация, отсутствие друзей, и даже контроль со стороны органов правопорядка. Лишь горстка людей, верящих Саше, помогут ему найти причину происходящего.
Он всегда приходит без приглашения во тьме ночной. Имя этому гостю Страх, черный человек, Король Кошмаров. Но разве так страшны иллюзии, если сравнивать с тем, что выплескивает водопадом реальность? Бугимен после поражения ищет способ восстановить свою силу и выместить гнев. Казалось бы, явиться к той, что постоянно видит кошмары — лучшее решение. Но так ли все просто?