Ловчий - [4]

— О! — Я прикинулся потрясенным. — Я вообще-то человек везучий, но на такую фантастическую удачу не рассчитывал. Знаете что? Давайте немедленно познакомимся. Черных Дмитрий. — Я склонил голову, затем протянул ей визитку с золотым тиснением по синему полю, один вид которой снимал все сомнения. — Для вас — просто Дима.

— А я — просто Алевтина. Аля, если хотите.

— Замечательное имя! Великолепно подходит к цвету ваших глаз. Однако же есть повод для тоста. За знакомство, Аля! — Я наполнил бокалы, затем развернул шоколадку и надорвал пакетик с орешками. — Кстати, возьмите сигареты.

Она не колебалась:

— За знакомство! — и выпила до дна.

— Если меня не подводит интуиция, вы работаете в одной из крупных газет, — льстиво предположил я.

— А! — Она сделала гримаску. Видимо, тема была ей неприятна. — Сейчас я временно на мели. Но это неважно. Я знаю всех…

Я прикинул: стоит ли выводить разговор на «Невскую радугу», а затем и на Касаева? Возможно. Но без форсажа. Сначала девушку надо хорошенько угостить.

Я снова наполнил бокалы.

— Аля, мне доставляет огромное удовольствие поднять бокал за вашу красоту и женственность.

Она усмехнулась со скрытой грустью:

— Красота, женственность… Все в прошлом. Но — спасибо за комплимент. Я тронута.

— Вы несправедливы к себе, Аля. Никакой комплимент в ваш адрес не будет преувеличением.

Мы выпили — она опять до дна.

Пора пристегивать ее покрепче.

— Знаете, Аля, я недавно с самолета и зверски проголодался. Как вы посмотрите на более плотную закуску?

— Не откажусь от бутерброда с ветчиной. Или с рыбой…

— Что значит — «или»?

Через несколько минут на столе стояли две порции жареных цыплят и целая гора бутербродов.

На отсутствие аппетита моя новая знакомая пожаловаться не могла.

Вскоре мы прикончили бутылку, и я взял вторую. Вообще-то я мастер по части спаивания женщин, но Алечка оказалась исключительно крепким орешком. Она пила втрое больше, но меня не покидало ощущение, что она — ни в одном глазу. Правда, к середине второй бутылки мы перешли на «ты». Я вскользь забросил удочку относительно «Невской радуги», но Алевтина отмолчалась, а повторяться мне не хотелось. Успеется.

Между тем кафе постепенно заполнялось. Заходили старые зубры и начинающие репортеры, фигуристые красотки и оплывшие дамочки, задумчивые очкарики и бравые морячки. Одним Алевтина кивала, от других демонстративно отворачивалась, временами хлестко комментировала:

— Видишь того типа? Считает себя королем информации, а сам бездарь. А боровичок в углу? Похаживает в сауну сразу с двумя шлюшками. А те трое парней — обыкновенные мордовороты…

Я тоже внимательно наблюдал за входящими, но со своей колокольни. Будет некстати, если сейчас вдруг нарисуется Касаев. К счастью, он так и не появился. Видимо, переживал очередной финансовый кризис.

Пару раз Алевтина отлучалась, и, когда она шла по проходу, я мог убедиться, что Бог хорошо потрудился над ее фигуркой. Впрочем, многие провожали ее масляными взглядами. Наверняка на ее счету немало любовных историй и она посвящена в закулисную жизнь питерской журналистики. Да, эта женщина может оказаться полезной. Вот только не знаю, удастся ли ее споить. Удивительная выдержка! А ведь уже и вторая бутылка заканчивается. Правда, кое-какой прогресс наметился. Наша беседа становилась все более откровенной.

После очередного тоста она долго смотрела мне в глаза.

— Я тебе и вправду нравлюсь?

— А что говорит твое женское сердце?

— Что ты не отказался бы забраться в мою постель.

— Оно удивительно прозорливо.

— А ты чертовски хитер.

— Помилуй! Я не умею хитрить с женщинами, особенно с такими обворожительными.

Она сжала мою руку:

— Ну так поехали…

— Куда?

— Ко мне. Ты хочешь?

— Спрашиваешь!

— Но учти: прибраться я не успела.

— Неважно… Посиди минутку. Надо прихватить что-нибудь с собой.

Когда мы вышли на Невский, было около одиннадцати. Проспект выглядел пустынным, лишь редкие парочки да одинокие прохожие торопились к метро.

— Куда едем? — уточнил я.

— На Бухарестскую.

Остановилась первая же машина. В салоне Алевтина прижалась ко мне, и мы крепко поцеловались.

Поездка пролетела незаметно…

Наконец мы остановились у девятиэтажки, растянувшейся на целый квартал.

— Кстати, какие сюрпризы ожидают меня в твоей обители? — поинтересовался я, когда мы двинулись по тротуару. — Бабушка, дочка, свирепый пес?

— Никаких! — Она встряхнула копну своих темных волос. — Сынишка у предков в Колпино, бывший муж греет задницу на Кипре, ну, а если появится кто из любовников, спустишь его с лестницы сам.

— Договорились. Кстати, как зовут сынишку?

— Сашенька, Алик.

— Сколько ему?

— Шесть. На будущий год в школу.

— В следующий раз я привезу для него подарок. Он такой же красивый, как мама?

— Ну, ты мерзавец! — Она, смеясь, потянулась ко мне и чувствительно куснула за мочку уха. — Слушай, я тебя хочу!

Когда, поднявшись на третий этаж, мы оказались у ее дверей и она не сразу угодила ключом в замочную скважину, я понял, что напрасно переживал по поводу ее выдержки.

Ну вот наконец мы вошли в темную прихожую. Алевтина нашарила на стене выключатель. Вспыхнул свет.

Сбросив туфли, она босиком прошлепала на кухню, включив свет и там, а попутно — в комнате и совмещенном санузле. Затем рывком выдернула вилку телефона: