Ловчила - [8]

— Олег Андреевич! — слегка повелительным, капризно-просительным тоном, какой может себе позволить хозяйка дома, проговорила Берикова. — Повлияйте, пожалуйста на своего подчиненного!

Взгляд у директора был туманнее запотевшего оконного стекла. Кадамов уперся рукою в стену и, с трудом сконцентрировав внимание на Ольге Есеновне, промычал:

— А в чем, собственно, дело?

С видом маленькой ябеды, жалующейся дяде на обидевшего ее глупого соседского мальчишку, Берикова поведала:

— Виктор вот собрался идти в подвал разгонять бомжей! Вы представляете?!..

Директор плохо представлял что собирается сделать Нечаев, он понял лишь одно: тот намерен выйти на свежий воздух, коего Кадамову не хватало, и неожиданно для Ольги заявил:

— И я пойду с Виктором, а заодно проветрюсь.

Виктор уже одел туфли и, зашнуровывая шнурки, насмешливо взглянул на Берикову.

— Теперь тебе нечего возразить, Оленька, — сказал он. — Теперь нас двое. А с двумя крепкими мужиками бомжам не совладать.

Не нашедшая в лице директора поддержки хозяйка дома совсем растерялась.

— Но вы же перепачкаетесь, мальчики! — привела она последний аргумент.

На что директор, пьяно ухмыльнувшись, возразил:

— Не будем мелочиться, Ольга! — и следом за Нечаевым шагнул за дверь.

В подъезде было прохладно, и Виктор пожалел о том, что не взял пиджак, а если честно, то он уже жалел и о том, что вообще решил отправиться в подвал.

"И в самом деле, какое мне дело до этих бомжей?" — думал он, шагая впереди директора, который спускался по лестнице с грохотом катящейся по булыжной мостовой колесницы. Возможно, будь Виктор один, он постоял бы на улице, остудил горячую голову, да и вернулся домой. Но в присутствии пусть хоть и пьяного директора мужская честь обязывала выполнить возложенную на себя миссию до конца.

Дождь хлестал с такой силой, что капли отскакивали от асфальта, будто горошины. За пеленой дождя, сквозь голые ветви деревьев, освещенные окна соседнего дома казались бледными размытыми пятнами. Воздух чистый, свежий, промытый дождем, мог опьянить трезвого и наоборот отрезвляюще подействовать на выпившего. Но вот небо треснуло, раскололось надвое ослепительной ломаной линией, и дождь пошел сплошной стеной. При вспышке молнии Нечаев успел разглядеть находившийся в двух шагах от него балкон и каменный мешок под ним с ведущими в подвал ступенями. Нечаев постоял немного под козырьком подъезда, дождался Кадамова и нырнул под балкон. Тяжелая железная дверь в царство бомжей поддалась лишь после того, как Виктор с усилием надавил на нее плечом. Тяжелый влажный воздух ударил в нос, Нечаев поморщился, однако перешагнул порог и тут же угодил в лужу. Крепко выругавшись, выбрался на сухое место и зажег спичку. Трубы, трубы, трубы. Большого и малого диаметра, с огромными вентилями и кранами, крашенные в синий и красный цвет, они вырастали из-под земли у входа в подвал и, разветвляясь, опутывали подземелье.

Кадамов вломился в двери подвала с шиком завсегдатая питейного заведения, зашедшего на огонек в очередной, встретившийся на пути кабак. Виктор подсветил ему спичкой, подошел к трубам и, вытянув шею, заглянул в туннель. Где-то в середине него горела электрическая лампочка, хотя к мрачному убогому антуражу подвала больше подошла бы лучина.

— Э-эй! Есть здесь кто-нибудь?! — громко крикнул Нечаев.

— Бомжи-и и бомжихи-и! — глумливо закричал Кадамов.

Нечаев недовольно скосил на шефа глаза, однако промолчал и прислушался. Ответом на дуэт подвыпивших сослуживцев была гробовая тишина. После еще одной попытки докричаться парочка пришла к выводу, что зря дерет глотки. Местные бомжи явно не собирались встречать непрошеных гостей хлебом и солью.

— Нужно идти к ним! — объявил директор, задрал ногу и попытался влезть на канализационную трубу. Однако он был так пьян, что это ему никак не удавалось.

Уговоры оставить затею ни к чему не привели. Кадамов твердо решил расквасить себе физиономию о систему канализации. Проклиная директора и его затею, Нечаев сам влез на трубу и стал осторожно двигаться по тоннелю.

К радости Виктора, вместо рисовавшейся в его воображении банды головорезов в подвале находился один-единственный бродяга. Худой и обросший, он сидел у тлеющего костра на драном матрасе и смотрел в пустоту. С ним-то уж в случае чего Виктор наверняка смог бы справиться.

— От твоего костра весь дом провонял дымом! — придавая своему голосу строгость, заявил Нечаев. — Долго это будет продолжаться?

Васька молчал. На его лице застыло отрешенное выражение. Таким образом он всегда отгораживался от людей, с которыми не хотел говорить.

— Чтобы завтра же тебя здесь не было! — ободренный тем, что ему не перечат, продолжил Нечаев. — Иначе тебе будет плохо!

Ноль эмоций. Очевидно, бомж считал ниже своего достоинства разговаривать с каким-то там фраером в белой рубашке и отутюженных брючках.

— Ты слышишь меня? Эй, ты! — теряя терпение, свирепо сказал Нечаев… Вдруг ему в голову пришла шальная мысль. Он понял, как можно избавиться от бомжа. Нечаев некоторое время вглядывался в лицо бродяги и неожиданно для себя миролюбиво предложил: — Выпить хочешь?