Лотерея блатных - [18]

Останавливаюсь рядом с ней.

– Скажите, красавица, сколько стоят ваши прелести? Она улыбается.

– Ради такого красавца, как вы, я готова на любые безумства... Пятьдесят франков, и вам гарантированы незабываемые ощущения!

– Я не привык так швырять деньги на девчонок... Ты сделаешь мне скидку, очаровательница?

– Пошли, мы договоримся...

Она идет в соседний отельчик. Я следую за ней, вовсе не чувствуя гордости за себя.

Плачу за номер и открываю дверь.

Комната чистая, довольно большая, обставлена современной мебелью. Я иду закрыть окно и задернуть шторы.

– А ты маленький распутник, – оценивает шлюха. – Ты любишь темноту...

– Это у меня наследственное: мой отец был фотографом.

– Плюс ко всему ты еще и остроумен!

– Что, заметно?

Она награждает меня последней улыбкой, потом спрашивает с тревожной любезностью:

– Как насчет небольшого подарка мне, зайчик? Я достаю из лопатника пять «косых» и стыдливо кладу их на стол. Она хватает их и убирает в свою сумочку, а затем приступает к раздеванию. Ее стриптиз длится рекордно короткое время. Наконец она остается голой, как платан в январе, и делает несколько танцевальных движений, желая показать мне свои прелести.

– Ты сложена, как «феррари»! – восклицаю я, чтобы доставить ей удовольствие. – Слушай, твои груди своей формой напоминают мне купол Отеля Инвалидов!

– А пощупай, какие они упругие!

Я воздерживаюсь. Она действительно великолепно сложена, но сейчас не время для игр, запрещенных святой Мартой.

Девица удаляется в сторону ванной. Пока она возится с кранами, хватаю ее шмотки и прячу их в шкаф. Поворот ключа, и я убираю его к себе в карман.

– Что ты делаешь? – спрашивает девица из ванной. Сидя на краю кровати, я отвечаю:

– Жду тебя...

И это чистая правда, ребята, я ее жду...

С большим нетерпением!

Глава 7

Мисс Улица Сэз возвращается в костюме Евы.

– Как, дорогой, – щебечет она, – ты не приготовился?

– Я готов, – уверяю я. – Сверхготов! Не хватает только пуговицы на «молнии» моих брюк.

Она смеется и подходит одарить меня фирменной лаской.

Я беру ее за запястье, мягко и нежно, и, глаза в глаза, спрашиваю:

– Скажи, знойная красавица, кто тебе велел отправить вчера некий синий конверт?

Это производит на нее такое же впечатление, как поцелуй в губы от асфальтоукладчика. В ее глазах появляются кровавые ниточки, а лицо, наоборот, становится белым словно мел.

Она с трудом выговаривает:

– Ты это о чем?

Я в десятитысячный раз достаю мое удостоверение. Слово «полиция», написанное крупными буквами, заставляет ее рот искривится.

– Так ты легаш! – говорит она тоном, ясно показывающим, сколь мало уважения она питает к людям моей профессии.

– Как видишь. Но речь не об этом... Я задал тебе вопрос и хочу получить на него ответ.

Она вскакивает, охваченная яростью.

– Что за хренота! С меня довольно. Я не имею с мусорами ничего общего, кроме тех, что из полиции нравов... Я зарегистрирована, прошла медосмотр, так что пошел ты!.. Забирай свои бабки, а я ухожу!

Она ищет свои тряпки, но не находит и останавливается, ошарашенная.

– Мои шмотки! – требует она.

– Я отдам их тебе после того, как ты мне ответишь, королева моего сердца!

– Если ты не отдашь их мне немедленно, я позову на помощь...

– Валяй! – отвечаю я с улыбкой. – Явятся архангелы, я прикажу тебя задержать и доставлю в мой кабинет. А уж там ты заговоришь, обещаю! Я поднялся с тобой сюда только потому, что спешу и не имею времени устраивать тебе представление под названием «Поиски пятого угла»...

Она секунду размышляет, потом решительной походкой идет к двери и берется за ручку.

Я хватаю ее за руку.

– Стоп!

Подтянув ее к себе за лапку, я отвешиваю ей пару оплеух по морде, чтобы вернуть ей краски.

Она качается от силы ударов, а ее моргалы наполняются слезами.

Развивая свое превосходство, я толкаю ее на кровать. Она пытается подняться, но я ее укладываю прямым в челюсть. Ее зубы производят звук падающих фишек домино. Она валится навзничь и замирает.

Я быстро срываю со штор шнурки, чтобы сделать из них веревки для Мисс Сладострастие. Когда она возвращается из страны грез, то может шевелить только пальцами, веками и мозгами, гоняя в них мрачные мысли.

От ее взгляда, брошенного на меня, мог бы случиться выкидыш у тигрицы. Но я видел и не такое, а потому даже глазом не моргнул.

– Теперь я тебя слушаю. Хочу честно предупредить, что, если через три минуты ты не сообщишь нужную мне информацию, с тобой произойдет такое, что переходит все границы воображения...

Вместо того чтобы взяться за ум, эта массажистка простаты обзывает меня легавой сукой. Да, сукой. И кого? Меня, Сан-Антонио! Человека, заменяющего отсутствующих мужей и падающих от усталости бриджистов.

Я даю ей выпустить пар. Надо выпустить из шины воздух, прежде чем вынимать камеру. Когда она сорвала себе глотку, я иду к биде, наполняю этот сосуд водой, закручиваю кран и отправляюсь за упрямой девочкой.

Я вам уже говорил, что рядом со мной Геракл – доходяга-дистрофик?

Взвалив ее одним движением на плечо, иду в туалет, не обращая внимания на ее вопли и попытки вырваться. Жильцы гостиницы, услышав этот гам, должно быть, думают, что я получаю удовольствие по полной программе! Небось все припали к замочной скважине, надеясь увидеть, что это за телка так громко зовет свою мамочку. По звукам они зачисляют ее в путаны экстракласса!