Лоренс, любовь моя - [23]

Но мамина забота не зашла настолько далеко, чтобы начать потакать моему любопытству.

— Верунчик, разве это твое дело? Зачем соваться?

— Но она такая ужасная.

— Может, у него другое мнение на этот счет, — холодно возразила мама.

— Не говори мне, что внучатый племянник и наследник сэра Джеймса может жениться на такой женщине!

— Жениться? — удивилась мама. — Кто говорит о женитьбе?

Я промолчала. Она никогда не изменится. Сказала, что должна идти наверх, к сэру Джеймсу, и велела спокойно полежать час или два, потому что это был настоящий шок и нужно время, чтобы от него оправиться.

Так я и лежала в одиночестве, а мои мысли кружились вокруг той парочки в «вольво».

Любовники ли, друзья ли, но они были вместе. И это сводило меня с ума.

Глава 7

Моим первым настоящим другом дома стала Никола Хенсон. Ее отец, полковник Хенсон, был богатым землевладельцем в местных краях, происходил из древнего рода и являлся представителем вымирающего сословия дворян. Мама рассказала мне о них все, что знала, как только услышала, что я подружилась с Николой. Полковник, которому было за пятьдесят, женился поздно и выбрал в спутницы жизни аристократку таких же голубых кровей, как и он сам. Их поместье находилось между Восдейл-Хэд и Эгремонтом. Именно первое упоминание этого имени и явилось началом наших отношений.

Не стоит и упоминать о том, что Никола знала его!

Одним прекрасным майским утром я, как обычно, гуляла по лесу, и тут мне повстречалась девушка. Она ехала верхом по дороге в Сискейл и, только увидев меня, натянула вожжи.

— Привет! — Она окинула меня любопытным взглядом. — Доброе утро!

— Доброе утро! — улыбнулась я в ответ.

— Ты не из наших мест, не так ли? Я тут всех в округе знаю.

На минуту мне показалось, что девушка бросает мне вызов.

— Но я действительно живу здесь. В Большой Строжке.

Я увидела, как глаза у нее расширились от удивления, потом она присвистнула:

— О-о! — А потом вдруг девушка засмеялась, и будто сотня маленьких колокольцев зазвенела в воздухе.

С этого момента я просто влюбилась в Николу: у нее был самый заразительный смех из всех, кого я знаю, и на поверку она оказалась веселой и беззаботной. Она была моей ровесницей и к тому же ужасно привлекательной. Стройную фигурку подчеркивали брючки для верховой езды и желтый свитер с треугольным вырезом, несколько локонов выбились из-под желтого шелкового шарфа. Личико раскраснелось от ветра и солнца, белоснежные зубки сверкали в улыбке. Милая и такая приветливая, она спустилась с лошади, представилась мне, и мы с ней довольно долго проболтали.

Она засыпала меня вопросами. Откуда я? Почему она меня раньше не видела? Как странно, что никто не знал о моем возвращении, потому что ее мать всегда все знает. Она великая сплетница, хихикнула Никола, и никто и ничто не может ускользнуть от нее. И так далее и тому подобное.

Я отвечала на ее вопросы, но это только подогрело любопытство моей новой знакомой. Она уставилась на меня:

— Поверить не могу, что твоя мать всегда жила в Большой Сторожке! Не думала, что там есть еще кто-то, кроме старого сэра Джеймса и прислуги.

Я сказала ей, что моя мать — экономка. Она легко восприняла это, и я поняла, что Никола — не сноб и ей было бы все равно, будь моя мать даже горничной в дешевом отеле. Она воскликнула:

— Класс! Я просто счастлива, что ты переехала сюда. Здесь не так-то много молодежи. Полно стариканов лет за сорок, а мне еще и двадцати нет.

— И мне тоже.

— Ну, боюсь, тут не намного веселее, чем в монастырской школе.

— Это точно, — призналась я.

— Тогда нам надо держаться вместе.

— А где ваш замок?

— На полпути из Восдейл-Хэд в Эгремонт. Дом времен короля Георга — Камберлендское поместье. Въезд видно прямо с главной дороги, белые ворота и небольшой коттедж, но сам дом — нет. Папа с ума по нему сходит. Все Хенсоны жили там веками. Уверяю тебя, мы с мамой давно бы уехали, если бы не папа. Мы любим город, и мама часто выбирается в Лондон. Я тоже, как только появляется такая возможность. По правде говоря, жить мне тут осталось недолго: как только отмечу свое двадцатилетие, а это будет в конце года, поеду к тетке — маминой сестре — в Америку, в Бостон. У меня там кузены, и, даю голову на отсечение, повеселимся мы на славу!

Я молча смотрела на нее. Вот бы мне такую уверенность в себе и живость! В ответ я сказала только, что Озерный край — чудное место, на что она пожала плечами.

— Да, пейзаж — супер, но кого тут встретишь? Все здешние мальчишки — страшилища!

— А как насчет мужчин постарше? — решилась спросить я.

— Кто, например? Кого ты знаешь?

— Лоренс Бракнелл.

Она взмахнула длинными ресницами, кстати накрашенными тушью. Надо сказать, что Никола Хенсон не скупилась на косметику. И курила тоже. Пока мы болтали, она стояла, прислонившись к своей кобыле, с сигаретой в зубах и даже заставила меня выкурить одну (первую в моей жизни) сигарету.

— Давай, а то у тебя вообще нет никаких недостатков. Попробуй, прикури! — хихикнула она и начала свой рассказ о Лоренсе Бракнелле. Так, значит, я встретила его! Что и говорить, он ведь предполагаемый наследник состояния Халбертсонов. О да, она все о нем знает!