Лоренцо Великолепный - [52]

Но вот когда у человека есть это «все», ему обычно не хватает адреналина.

Бандини мог бы жить в свое удовольствие, купаясь в деньгах и наслаждениях, но беспокойная горячая кровь не позволяла. И он ввязывался в самые разные авантюры. Холеный, ухоженный Бандини был готов провести целый день в седле, есть раз в день в плохой таверне, спать на соломе, только чтобы совершить что-то этакое. Он исчезал и появлялся как призрак, вечером убивал далеко от Флоренции, чтобы поутру спокойно пойти к мессе в Дуомо, проводил ночи в постелях красавиц, в то время как их мужья спокойно спали в соседних комнатах, ловко крал то, что ему было совершенно не нужно, а за ненадобностью просто оставлял украденное у того, кого хотел подставить. А потом радовался скандалам, произошедшим по его вине. Чем труднее и опасней дело, тем лучше!

Он еще не знал о предстоящем задании архиепископа. Бандини возвращался от очередной красавицы. Было скучно, сама красотка хороша, но ее муж так счастливо храпел в своей спальне, что испортил все удовольствие.

Бандини не боялся темных улиц, и все же, когда на Борджо Пинти из дома выскользнула черная тень, а из открывшегося окна эту тень окликнул женский голос, Бернардо прижался к стене. Еще какой-то счастливец уходил после свидания. Уходил тайно, слишком явно прячась. Может, хоть у него не было скучно?

Не успев позавидовать, Бандини услышал то, что потом сыграло огромную роль во всех событиях. Женский голос из открывшегося окна позвал:

– Джулиано… когда ты придешь?

Счастливчик в черном плаще (впрочем, плащ мог быть просто темным, ночью не разберешь) ответил:

– Оретта, я скоро не смогу. Потерпи немного.

– Я буду скучать, мы будем скучать…

– Я люблю тебя.

Бандини с трудом сдержал смех – голос принадлежал младшему из братьев Медичи Джулиано. Один в ночи… тайно… не иначе как у чужой жены. Интересно, что это за дом?

Дождавшись, когда счастливый любовник скроется за углом, а окошко закроется, он осторожно пробрался к двери. Ничего не понял, дом как дом… Но запомнил имя: Оретта. Значит, так зовут тайную любовницу младшего Медичи? Этим при случае можно будет воспользоваться, чтобы вызвать у Джулиано прилив злости, младший брат обнажает шпагу куда чаще, чем старший.

Джулиано действительно тайно бывал у Оретты, но теперь очень редко, хотя она умоляла приходить почаще.

Оретта ходила кругленькая, как шарик, переваливалась с ноги на ногу. Она очень боялась, что, став неуклюжей, перестала нравиться Джулиано, приходилось все время убеждать, что материнство красит любую женщину, что он любит ее и ребенка всем сердцем.

– А твой брат? И твоя семья? – осторожно спрашивала Оретта. Джулиано целовал ее в лоб:

– Все будет хорошо.

Что еще он мог сказать? Джулиано был счастлив, обнимая свою Оретту, прижимаясь ухом к ее растущему животу, чтобы услышать, как шевелится ребенок, целуя ее зеленые глаза, просто находясь рядом. В доме Сангалло он ни о чем не задумывался, даже обещая Оретте, что все будет хорошо, не представлял, как это будет.

Но стоило выйти, как обступали сомнения.

Франческо Пацци искал любой повод для стычки с Медичи. Донна Лукреция даже выговаривала Лоренцо за то, что позволил Синьории вернуть этого сумасшедшего:

– Он нарывается на кровопролитие. Ты не сможешь без конца уходить от стычки.

– У меня нет повода запретить ему въезд во Флоренцию. Я буду спокоен, мама.

– Ты да, но он сумеет вынудить Джулиано обнажить шпагу. И это приведет к беде.

– Поэтому Джулиано следует пока уехать. Пусть поохотится, а я придумаю, как привести в чувство этого дурака Пацци.

Обычно семья проводила зиму в доме на виа Ларга, чтобы с наступлением нового года после Благовещения отправиться в одно из поместий. Благовещение Пресвятой Богородицы 25 марта и было для флорентийцев началом года, но уже начался апрель, а семейство Медичи все еще пребывало во Флоренции.

Причина в Клариче, она носила очередного ребенка и в очередной раз страдала. Клариче и вынашивала детей, и рожала их очень тяжело, мучаясь во время беременности и долго приходя в себя после родов. Но стоило оправиться, как снова оказывалась беременной. Врач и повитуха только головами качали:

– Частые роды могут погубить госпожу.

Да, это шестой ребенок, за восемь лет супружеской жизни многовато…

При этом Клариче умудрялась часто навещать родителей в Риме. Там она отдыхала душой и чувствовала себя куда лучше, чем в благословенной Флоренции. Обычно так и бывало – почувствовав себя в положении, Клариче отправлялась в Рим, а возвращалась уже с большим животом, страдала, кричала, рожая, долго лежала, потом снова беременела и все повторялось.

Но на сей раз плохо было почти с первых дней. Клариче все время проводила в постели, а врач говорил об угрозе выкидыша. Какая уж тут поездка? Хотя пролежать лето в душном городе не лучше, чем трястись в повозке.

– Милорд, – врач решился посоветовать Великолепному, – подождите, пока ребенок не начнет шевелиться. В этот раз все наоборот, миледи плохо сначала, значит, будет легче во второй половине срока. Тогда и отвезете ее в Кареджи.

Так и решили – ехать в мае. В конце весны еще не слишком жарко для путешествия, а Клариче к тому времени могла прийти в себя.