Лоренцо Великолепный - [31]

Когда оказались достаточно далеко, чтобы не выдать себя, Лоренцо поинтересовался:

– Как тебя зовут?

– Называйте меня Паоло.

– Почему ты сегодня оказался рядом со мной?

– Вы так неосторожны, милорд, что не защищать вас преступление.

Медичи усмехнулся:

– Защищаешь всех неосторожных?

– Нет, только тех, кто мне нравится.

– Тебе нравился Галеаццо Сфорца?

– Нет, – совершенно серьезно ответил Паоло, – миледи Бона Савойская.

– Почему ты не с ней?

– Она слишком доверяет Франческо Симонетте.

– Это секретарь Галеаццо, – вспомнил Лоренцо.

– Да, милорд. И в руках Чикко в Милане было все.

– Чьих?

– Чикко – Франческо Симонетта.

Лоренцо немного помолчал.

– А ты Симонетту не любишь?

– Он подсунул миледи негодного любовника, а она всего лишь слабая женщина.

Медичи усмехнулся:

– Не проще ли убить любовника, если он тебе не нравится? Или даже Симонетту?

– Своего дурака-любовника она любит, а срок Симонетты и без меня короток.

Лоренцо заботило, конечно, положение Боны и ее сына Джангалеаццо, но куда больше положение своей семьи.

– Ты считаешь, что мне грозит опасность?

– Кажется, этого не замечаете только вы, милорд.

– Все я замечаю, – проворчал Медичи, которому все меньше нравилось нежданное знакомство, которое выглядело слишком подозрительно, и все же он поинтересовался: – Как тебя найти, если понадобишься?

– Я появлюсь сам.

Лоренцо разозлило такое заявление, но повернувшись к собеседнику, он обнаружил, что того нет рядом. Это понравилось еще меньше. Трудно рассчитывать на помощь того, кто невидим и не слышим для тебя самого. К тому же Паоло слишком разговорчив и откровенен для первой весьма странной встречи. Он вполне мог быть подослан самим Якопо Пацци.

Однако странная беседа с Якопо Пацци и встреча с Паоло оказались не последними сюрпризами этого богатого на неприятности вечера.

Сразу за Понте Веккьо, стоило углубиться после моста от берега Арно, из темноты возникли две фигуры в темных плащах, оглянувшись, Лоренцо заметил позади и третью. Мелькнула мысль, что сейчас этот Паоло совсем не помешал бы. Может, и впрямь стоило попросить его проводить до дома? Но, с другой стороны, где гарантия, что он не участник нападения?

Раздумывать было некогда, Лоренцо уже вытащил свой клинок, прекрасно понимая, что одному против троих не справиться. И он даже не удивился, когда рядом возникла та самая черная тень, а первый из нападавших оказался нанизан на клинок Паоло. Со вторым расправился сам Медичи, а вот третий припустил прочь, но упал, сраженный брошенным вслед кинжалом.

– Благодарю. Сколько у тебя еще клинков?

– Это не мои, – спокойно ответил Паоло, вытаскивая кинжал из жертвы и вытирая его об одежду убитого. – Я своими не разбрасываюсь.

– А это все не ты ли организовал? – кивнул на три трупа Лоренцо.

Вопрос не смутил помощника.

– Организовал не я, но участвовать пришлось. Правда, неожиданно для этих глупцов на вашей стороне, милорд. Я провожу вас до дома. Не могу обещать, что узнал обо всех убийцах, нанятых на сегодня.

– А как ты узнал об этих?

– Меня тоже наняли. Неплохо заплатив.

– Почему же ты не отработал оплату?

Паоло остановился и мотнул головой в ту сторону, откуда они пришли:

– Трое там, четверо здесь, пятеро, шестеро, десяток еще где-то. Это подло, если не в бою, я предпочитаю убийство один на один.

– Я тоже, – мрачно согласился с ним Лоренцо.

– У вас слишком много врагов, милорд, чтобы ходить по ночам даже с охраной.

– Пацци?

– Не только.

У Медичи невольно вырвалось:

– Почему?! Разве я обижаю Флоренцию?

– Не во Флоренции, куда больше за ее пределами. Ваш дом, милорд. Я покажу вам кое-что, вы можете мне не верить, но знать должны.

– Сейчас?

– Завтра…

Лоренцо показалось, что последнее слово прозвучало уже издали. Оглядевшись, он понял, что так и есть – Паоло исчез, растворившись во тьме.

– Милорд! – ахнул открывший тяжелые двери старый слуга Джакомо.

– Тсс! – приложил палец к губам Лоренцо. – Не шуми и никому не говори, когда и в каком виде я пришел.

– Да, милорд. Но у вас на лице кровь, нужно смыть. Или есть рана?

Лоренцо потрогал щеку, но боли не почувствовал, значит, кровь чужая.

Он не пошел в спальню, приказав принести тюфяк прямо в кабинет. Долго сидел, размышляя, стоит ли рассказывать кому-то о встрече с Якопо Пацци, появлении нежданного помощника и нападении. Решил, что не стоит. Скажет хоть слово, придется договаривать остальное.

Остаток ночи, он, конечно, провел без сна.

Якопо Пацци перешел к действиям, выследил его и попытался договориться о возвращении Франческо. Нет, не договориться, а приказать.

Может, стоит вернуть? Франческо больше не опасен, свое дело он уже сделал – помог Риарио купить Имолу. Нет, возвращать Франческо нельзя, Пацци не из тех, кто прощает, они будут мстить.

Когда-то отец допустил ошибку, послушав предателя Нерони, едва не потерял власть и уважение Флоренции. Неужели теперь сын поставил любимый город на грань нового бунта? Может, прав был Джулиано, когда выговаривал за отнятое у Джованни наследство Борромео? Да, брат тогда немало наговорил, Лоренцо даже вспылил и наорал в ответ, чтобы не вмешивался во взрослые дела, а занимался своими любовными. У Джулиано одна любовь на уме, а старшему брату приходилось заниматься политикой. Разве это справедливо?