Лорд Очарование - [48]

Чуть более часа спустя Тристан спускался по веревке в первый внутренний двор Мач Кутвелла. Он заметил только троих вооруженных мужчин. Очевидно, все они придерживались Дибблеровской школы караульной службы. Они спали.

Сотни окон из свинцового стекла[49] Мач Кутвелла были темны. Он оглядел весь замок и заметил только одну освещенную комнату на самом верху центральной башни первого внутреннего двора. Он припал к земле и пристально посмотрел на широкую лужайку, которая, должно быть, занимала несколько акров. Впереди и позади него рядами возвышались дымоходы из красного и серого кирпича, а он стоял лицом к кремовому фасаду западного входа с его симметричными пилонами[50] и тремя ярусами окон.

Он посмотрел вверх на освещенную комнату в башне над куполообразной передней.[51] Словно маяк в темноте, она звала его. Он узнает, кто бодрствует, а затем отыщет Сент-Джона. Он хотел застать его спящим, вынудить покинуть дом и увести в лес, где его можно было бы без риска расспросить.

Держась северной стены, он подбирался все ближе и ближе к свету. Достигнув западного входа, он услышал храп. Часовой спал, стоя у входа в переднюю.

Тристан тихо прошел мимо него, нашел лестницу и поднялся на три этажа, не встретив охраны. Когда он добрался до лестничной площадки четвертого этажа, он открыл окно и выбрался наружу. Вскоре он уже был на крыше.

Бесшумно пробираясь по плоской крыше, он застыл рядом с освещенным окном. Оно было приоткрыто. Он опустился на колени и медленно дюйм за дюймом приподнимал голову пока, не смог заглянуть внутрь. Никого.

Комната была похожа на лабораторию алхимика. Она была заставлена рядами полок, заваленными свитками, книгами, баночками с чернилами и перьями. Три рабочих стола скрипели под тяжестью ступок, пестиков, весов, шкатулок и бутылок. На центральном столе горела жаровня, над которой подвесили стеклянную бутылку с круглым дном. В сосуде булькала золотистая жидкость.

Тристан почувствовал сладкий аромат и понял что в канделябры, в беспорядке расставленные по комнате, вставлены свечи из пчелиного воска. Он рассматривал стол, заставленный надтреснутыми банками, полными трав, когда на них упала тень. Он быстро пригнулся.

Что-то напевая, в комнату вошел Сент-Джон. На нем был длинный халат из алой парчовой ткани и тяжелая золотая цепь на плечах. На ней висел крест с необычным узором. Глаза Тристана расширились от удивления, когда он узнал узор из золотых змей на алом фоне эмали. Его рука потянулась к сапогу, где все еще лежал похожий на крест кинжал. Он не пользовался им в Хайклиффе из страха поранить какого-нибудь неумеху.

В комнате Сент-Джон подошел к стеклянной колбе с булькающей жидкостью. Он сжал крест на своей груди, перевернул его, отодвинул заднюю панельку и поднес крест к бутылке. Измельченный белый порошок высыпался в золотистую жидкость. Смесь вспенилась, а затем начала извергать облака белого пара. Сент-Джон рассматривал булькающую жидкость, в то время как Тристан рассматривал его. Внезапно Сент-Джон поднял глаза, и сквозь белый туман просмотрел прямо на Тристана.

— Входите. Я ждал Вас.

— И не подумаю, — сказал Тристан. — Особенно, если Вы ждали меня.

— Я настаиваю.

Пристальный взгляд Сент-Джона переместился на что-то позади него, и Тристан развернулся, ругая себя. Как только его рука рванулась к сапогу, мужчина сделал выпад и приставил кончик своей шпаги чуть ниже его подбородка. Тристан замер, поднял руки и медленно выпрямился. Второй вооруженный мужчина удерживал клинок у его сердца, в то время как третий обыскал его и нашел змеиный кинжал. Затем Тристана впихнули в окно.

Уже внутри его поставили на колени перед Сент-Джоном, который оставался стоять у бутылки, полной золотистой жидкости. Охранник вручил Сент-Джону змеиный кинжал.

Тристан мельком взглянул на него, затем поднял бровь.

Сент-Джон улыбнулся ему.

— Да, я настаиваю, чтобы Вы присоединились ко мне. Очевидно люди, которых я послал в Хайклифф наблюдать за Вами, не выполнили своего поручения схватить Вас, когда Вы покинете замок. Если бы Генри не облегчался у северной стены и не увидел Вас, кто знает, что было бы тогда.

— Вы бы целовали лезвие моей шпаги и желали бы никогда не ступать на Остров Покаяния.

Сент-Джон, не отвечая, внимательно осмотрел Тристана, его рука поглаживала кинжал. С улыбкой он засунул оружие за пояс и повернулся к бутылке.

При помощи пары щипцов он зажал горлышко бутылки и убрал сосуд от огня. Налив золотистую жидкость в серебряный кубок, он отставил сосуд в сторону и снова повернулся к своему пленнику. Тристан неподвижно стоял на коленях, кончик шпаги упирался ему в горло.

— Я собираюсь насладиться, растоптав вашу гордость.

— Вы собираетесь рассказать мне кто я?

— Ах, Вы все еще настаиваете на этой игре. — Сент-Джон ходил взад и вперед перед Тристаном, морща свой лоб. Он потер свой подбородок и задумчиво сказал. — Я много думал над этой головоломкой. Очень много думал. Видите ли, у нас мало времени, и чрезвычайно важно выяснить, что же на самом деле произошло. Вы были больны, как утверждаете, или притворялись?

Сент-Джон остановился перед Тристаном. Он сжал в руке крест с изображением змеи и погладил его. Свет отразился от переплетенных скрученных змеиных тел и заставил Тристана вздрогнуть.