Лорд и леди Шервуда. Том 1 - [165]

Усталость взяла свое, и Робин уснул, едва лишь лег на постель. Он проснулся до заката и сразу велел Джону седлать коней. Тот собрался было сказать, что еще рано, но понял, что Робин хочет сначала проведать Марианну.

Эллен бросилась к Робину, едва он успел переступить порог.

– Наконец-то, Робин! Днем у нее началась горячка, и я ничем не могу сбить жар! – растерянно говорила она. – Ровно так, как было в Руффорде, только сильнее и хуже. Либо у нее внутри есть разрывы, либо она простудилась из-за холодной воды в омуте.

Робин сел на край постели и положил ладонь на влажный горячий лоб Марианны.

– Нет, Нелли, она, к счастью, осталась цела, и она не простужена. Ее сжигают душевные переживания, и это много опаснее простуды.

Словно в подтверждение его слов Марианна выгнулась и заметалась по постели.

– Будьте вы прокляты! Он убьет вас, и ваши души сгорят в аду! – закричала она, потом сникла и прошептала еле слышно: – Робин, спаси меня…

Робин обхватил ее и крепко прижал к своей груди, целуя ее волосы, лоб, щеки, глаза.

– Милая, милая моя! – задыхаясь от боли, шептал он. – Все позади, я с тобой! И я убью их – всех и каждого! Клянусь тебе в этом!

Эллен, не вынеся страдания, отразившегося на лице Робина, и рвавшегося сквозь горячку крика Марианны, выхватила ее из рук Робина и вновь уложила, крепко закутав покрывалом.

– Пожалуйста, оставь лекарства и отправляйся по своим делам! – взмолилась она, глядя на Робина.

Он вдруг стал совершенно спокойным. Быстро смешав несколько растворов и подробно объяснив Эллен, как надо поить ими Марианну, Робин вышел из дома к ожидавшему его Джону.

– Как она? – осторожно спросил Джон, заглянув в невидящие глаза Робина, и поморщился от сочувствия.

Не отвечая, Робин вскочил в седло и посмотрел на тропинку, которая уходила в сторону Фледстана. Теперь в его глазах не было ничего, кроме неумолимой, беспощадной ненависти.

– Пора! – сказал он и пришпорил коня.

Глава шестнадцатая

– С первым майским днем, Нелли!

– И тебя, Робин!

Эллен, пропалывавшая грядки, разбитые возле дома, помахала рукой Робину, подъехавшему на Воине. Возле вороного шел второй конь, которого Робин вел в поводу. Спешившись и привязав лошадей, Робин подошел к Эллен.

– Что-то ты сонная! Была в каком-нибудь селении на Белтайне¹¹?

– Как же! – фыркнула Эллен. – Отпустит наш святой отец на праздник! Зазвал меня к себе после вечерней службы и проповедовал до полуночи о непотребстве празднования Белтайна! Его послушать, так сегодня ночью все, кто пошел на старый праздник, летали вокруг костров на метлах нагишом.

– Это он из зависти, – усмехнулся Робин. – Отец Тук и сам любит посидеть за праздничным столом, но на языческий Белтайн пойти не может. Вот и тебя не пустил! – И, став серьезным, спросил ее уже другим тоном, полным беспокойства и заботы: – Как дела, Нелли?

– Могли бы быть и лучше, – понимая, о ком он спрашивает, ответила Эллен, выпрямляясь и растирая уставшую поясницу. Встретив вопросительный взгляд Робина, она нехотя пояснила: – Вчера Клэренс приезжала проведать Марианну… Ох, зря приезжала!

– Почему? Что случилось?

– Со мной Марианна не разговаривала о том, что с ней было во Фледстане. О чем угодно говорила, только не об этом. А вот твоей сестре обмолвилась. Наверное, устала молчать, а Клэренс – подруга: у кого, как не у нее, искать понимания и сочувствия? Но теперь она больше ни от кого не станет ждать ни того ни другого!

– Откуда ты знаешь, о чем они говорили?

– Подслушала, – без тени смущения ответила Эллен, – окно было открыто. Конечно, я догадывалась по ее состоянию, как жестоко с ней обошлись. Но чтобы с такой – звериной! – жестокостью, не представляла, пока не услышала их разговор.

Покачав головой, Эллен тяжко вздохнула и, глядя перед собой невидящим взглядом, еле слышно произнесла:

– Пять ночей. По согласию и в любви. С тем, с кем была обручена. Всего только пять. Неужели это преступление?..

– Что? – переспросил Робин.

Эллен очнулась и, невесело улыбнувшись, сказала обычным голосом:

– Это слова Марианны. Когда она говорила с Клэр. Она так их произнесла, словно и вправду пытается понять, чем заслужила весь этот ужас, который с ней случился. Как будто можно быть виноватой в том, что с ней сотворили!

– А Клэр?

– А что Клэр? – Эллен поджала губы. Ее миловидное лицо выразило сильное неодобрение, граничившее с осуждением. – Ответила, что грех есть грех, независимо от того, почему был совершен. Потом заверила Марианну в том, что никому не обмолвится о ее позоре, и в том, что ты не нарушишь данного слова, хотя все, что произошло с Марианной, несомненно, унижает тебя.

Робин тихо выругался сквозь стиснутые зубы. Эллен с пониманием покивала головой.

– Больше Марианна ей не сказала ни слова. Они посидели еще немного в полной тишине, пока Клэренс не уехала, а Марианна ушла в лес за травами и пропадала до вечера. А когда вернулась, это уже была совсем другая Марианна.

– Что значит другая?

– Сейчас сам увидишь. Вон она идет – на рассвете снова ходила в лес.

На противоположной стороне поляны показалась Марианна с корзиной, полной трав.

– Что это? – только и смог сказать Робин, глядя на приближавшуюся девушку.