Лорд 2 - [3]

— Ты бы свои подстриг бы сначала, — ничуть не обиделся Прохор. — Эвон какие когтищи отрастил — страсть просто. У дружка твово и то поменьше будут, когда он серым оборачивается.

— Нормальные у меня ногти. Я так люблю, — буркнул парень и спрятал руки под стол. — Или лучше, когда прям мясом подноготочным обо всё биться? Да и картоху удобно чистить, ещё рыбку солёную.

— Ты бы после такой чистки ещё бы руки мыл. А то ж под ногтями половина картохи твоей остаётся.

Тут в их разговор вмешался я.

— Иван, Прохор, вы готовы к ритуалу? — поинтересовался я у них.

— А я? — вскинулся Громов.

— Всех сегодня не осилю, извини Борис, — развёл я руками. — Не накопил ещё материалов. Придётся тебе несколько дней подождать.

— Вань, мож махнём не глядя очередью, а? — сибиряк с надеждой посмотрел на Семянчикова.

Но тот часто замотал головой:

— Не-не, мы же жребий тянули — всё по-честному, Борь.

Тот насупился, но дальше упрашивать товарища не стал.

Ритуал, про который зашла речь — это обращение в оборотней. После удачного опыта с первым Иваном, его тёзка и лучший друг сообщил мне о своём желании стать таким же. Я честно предупредил, что есть шанс после ритуала умереть. Уточнять не стал, как именно, чтобы в случае трагического исхода не настроить против себя Есина. Пока что только Прохор и Павел в курсе, как умирают мои неудачные творения. А следом за ним ко мне подошёл Прохор и попросил его тоже сделать оборотнем и что он согласен поклясться мне в вечном служении. Мол, за возможность ещё более эффективно уничтожать гитлеровцев и их холуёв он чёртовой бабушке готов ноги мыть, а не только стать моим слугой. Тем более что успел узнать меня достаточно хорошо, и был уверен, что я никогда не заставлю его сделать подлость. В отличие от двух Иванов он захотел стать медведем. Я был только рад его просьбе. Оборотни — это не только куча ценных ингредиен… м-да, заносит… А нервишки-то шаля-ат! Это из-за того, что я не был до конца уверен в том, что клятва верности на крови поможет избежать тех проблем, с которыми я столкнулся во время обращения немцев. В общем, я был рад иметь под рукой не только полностью верных мне людей, но и бойцов, которых в условиях Земли сложно убить. Оборотней надо разорвать на куски, чтобы они не могли регенерировать. Чистое (здесь его называют стопроцентным) серебро так же может убить их при ранении в сердце или мозг. Но я узнавал — не выпускают тут серебряных пуль. Только на заказ, но кто станет такое делать просто так? Тем более, серебро реально должно быть чистым-пречистым, чтобы нанести оборотню смертельную рану. Тысячная доля посторонней примеси даст крошечный — но и такого порой сильно не хватает — шанс волколаку или беролаку вытолкнуть из раны пулю и удрать в берлогу зализывать дырки в шкуре. Такие вот дела.

А вот Павел всё раздумывает, мнётся, никак не может принять решение. Чувство долга перед своей страной борется в нём с желанием стать не как все и сражаться с врагами СССР так, как не может никто другой. Но я уверен, что подсознательно он уже готов стать частью моего войска. И когда осознает это, то придёт даже ночью ко мне, чтобы поклясться на крови в служении. Будь по-другому и он попрощался бы со мной давным-давно, ещё тогда, когда его сослуживец ушёл в сторону фронта после выздоровления.

Ну, а сейчас решающий миг: я узнаю, а помогает ли клятва крови при перерождении землян в Очаге.

Иван Семянчиков вышел их башни в том же облике, что и его лучший друг. Те же унты, штаны и жилетка, такие же едва уловимые звериные черты лица, нож на поясе. Отличался длинными волосами до плеч, стянутыми кожаным плетёным ремешком вокруг головы, и короткой бородой с усами. И, конечно, слегка заострённые уши и слабоуловимые эльфийские черты лица.

При виде меня он повторил ритуал товарища.

— Мой лорд, моя жизнь и душа принадлежат вам, — с достоинством произнёс он, опустившись на одно колено и приложив ладонь к сердцу.

— Рад, что всё получилось, — сказал я, не скрывая удовольствия от удачно завершённого ритуала. Моё внутреннее чувство сообщило, что между нами существует связь лорд-вассал.

— Ванюша, да тебя не узнать! — радостно завопил Прохор, контролировавший, как обычно, процесс перерождения. — Пошто себе бородищу-то отрастил, а?

— Захотелось, вот и отрастил, — отмахнулся от него Семянчиков. Сейчас он был занят осмотром себя любимого и прислушивался к собственному телу. — Лорд…

— В обычной обстановке зови меня, как и раньше, по имени.

— Хорошо. Киррлис, я себя чувствую, как… как не себя. Ванька рассказывал, что это будет, но я даже представить себе не мог, каково это по-настоящему.

— Привыкнешь. Иван вон привык уже почти. Можешь к нему сходить похвастаться, только наружу не выходить, пока ритуал не завершится, ясно? Это приказ.

— Всё исполню, — резко кивнул он, почти уткнувшись подбородком себе в грудь, развернулся и чуть ли не бегом направился в дом, где томился в неведении и переживал его приятель.

— Прохор, готов? — я повернулся к старику.

— Готов. Только, это, Киррлис, а медведем можно стать? Чой-то серым бегать как-то невместно мне, ну нет желания, и всё тут. А вот Хозяином — любо-дорого.