Лопоухий Илюк - [7]

— Очень хорошо, что ты идёшь к Хеведусь, — сказала Старая Овца. — Пока ты доберёшься до Чувашии, ты многое увидишь. Может быть, встретишь и нашу собаку…

Илюк обещал, что будет везде расспрашивать о пропавшей собаке.

— Обещания мало! — топнул ногой Завиток. — Ты должен дать клятву! Повторяй за мной: «Я, Илюк, сын Хин-дустана, стою перед великим стадом великих овец и клянусь…»

Илюк торжественно поклялся везде, где бы он ни был, искать самую быструю в мире собаку по имени В-один-миг.

— А теперь покатай ещё! — сказал повеселевший Завиток.

Илюк покатал его на славу: Завиток взлетал верхом на хоботе, скрывался в белом облаке и опускался вниз. Старые овцы жмурились от ужаса. Ягнята, блестя чёрными глазами, тесно обступили Илюка.

— Сейчас моя очередь! Сейчас моя очередь! — кричали одни.

— А он лезет без очереди! — жаловались другие. Илюк покатал всех. Будет о чём вспоминать!

— Отстаньте от Илюка! Он выбьется из сил и не сможет искать нашу собаку! — сказали овцы. И только тогда ягнята угомонились.

А Илюк пошёл дальше.

ГЛАВА ПЯТАЯ, где встречается храбрец, готовый сразиться с соперником, который больше его в две тысячи раз

Что это? Подул ветер? Илюк с трудом поднял голову. Нет, не ветер. Два орла пролетели над ним и опустились на валун неподалёку. Потемнело в глазах, и Илюк снова уронил голову на песок.

— Итак, мой сын, — сказал один из орлов, — какое же правило усвоил ты сегодня?

— Правило такое: «В минуты опасности нельзя терять головы. Надо взять себя в руки и спокойно всё обдумать. И только потом действовать. Иначе придётся туго».

— Приведи пример.

— Например, вот этот слонёнок. Сегодня утром он спустился с гор в нашу пустыню. Наверху в горах было очень холодно. С холода он сразу попал в пекло и, наверное, обезумел от жары. Он стал бегать туда-сюда. Кружился-кружился и опять приходил на прежнее место. Я хотел посоветовать ему, что делать, — куда там! Он в ужасе бросался от меня прочь. Потом он совсем выбился из сил, опустил свои уши-лопухи, закрыл глаза и свалился в тени валуна. А если бы он знал это правило, он взял бы себя в руки, успокоился и придумал, как спастись. Здесь только саксаул, полынь и солончаки. Но там, справа, зелёная долина. Там течёт река, там лес, там сочная трава, там прохладная тень. Вода в пустыне — это жизнь!

— Молодец, Младший! Ответил без единой ошибки! — довольный клёкот Старшего Орла прорезал недвижный воздух. — Хочешь что-нибудь сказать этому слонёнку?

— Да, отец. — Орлёнок оторвался от валуна и, облетев вокруг Илюка, опустился возле его хобота. — Слушай, путешественник! Жара спала, и через полчаса ты сможешь идти. Дойдёшь до серой скалы, потом направо — там вода и сочная трава.

Илюк поднялся. Всё кружилось: пустыня взмывала над головой, а небо путалось под ногами.

Илюк не смотрел, куда ступает, — да и что заметишь, если небо с землёй то и дело меняются местами! К тому же слоны и шагают бесшумно. Вот поэтому Илюк чуть не наступил на целую семью сусликов.

Вероятно, у сусликов было важное собрание. Расположившись кругом, они сидели на задних лапках, а один, стоя посередине, держал речь. Широкая ступня Илюка уже опускалась на всё это собрание, но вдруг тот, кто держал речь, свистнул. И все брызнули в разные стороны. Илюк с поднятой ногой застыл на месте:

— Кто же это такие?

Все попрятались, и никто ему не ответил.

— Да это же трусы, — нашёл Илюк ответ. Он опустил ногу и осторожно пошёл дальше. Сзади послышались возня и перепалка:

— Тише, Острый Зуб! Успокойся!

— Острый Зуб! Ты с ума сошёл! Посмотри, какой он огромный! От тебя только мокрое пятно останется!

— Не пускайте его! Держите! Крепче держите!

— Отпустите меня! Сейчас же! Вам говорю! От-пус-ти-те! — кричал тот, которого звали Острым Зубом. — Не стерплю! Он оскорбил нас!

Вероятно, он всё же вырвался из лап своих сородичей, голос его быстро приближался:

— Ты-ы-ы!.. Эй, ты! Ну-ка остановись!

И он предстал перед Илюком! Суслик, величиной с палец слонёнка. Не вышел ростом, но взял красотой. Спинка золотисто-песчаная, брюшко серебристо-белое, глаза круглые и чёрные.

Вдруг глаза суслика стали красными, словно в них зажёгся уголёк.

— Сколько живём на свете, ещё никто нас так не оскорблял! Обозвать нас трусами! Нас — сусликов из рода Откуси-с-первого-раза! Не потерплю такой обиды! Я вышел бороться с тобой. Я положу тебя на обе лопатки! Только, чур, без подножки!

— Бороться? — удивлённый Илюк отступил назад. — Бороться со мной? Как же ты будешь со мной бороться? Ты же мне и до щиколотки не достанешь?

— До щиколотки?! — Острый Зуб чуть не задохнулся от ярости. — Кто тебя воспитывал?

— Мама Савитри, — сказал Илюк.

— Плохо она тебя воспитала! Я говорю о чести рода, а ты бахвалишься своими щиколотками. Нашёл что с чем сравнивать! Честь и щиколотку! По-твоему, кто большой, тот и сильный? А ум? Как быть с умом? Может, у кого больше щиколотка, тот и умней? Будь у тебя ума хотя бы по щиколотку, ты бы подумал: «Как бы мне не помешать этому почтенному семейству» — и далеко обошёл нас. А ты полез напрямик! Ещё и трусами нас обозвал! Ты, щиколотка, я вызываю тебя на бой! На твой последний бой!