Потом вышел смешной человек, одна щека у него была красная, другая — синяя. Он хотел что-то сказать, но только разинул рот — оттуда вышло яичко, ещё разинул — ещё яичко, ещё разинул — ещё яичко. Так набралась огромная корзина яиц. Человек хотел уйти с корзиной, но не смог даже сдвинуть её с места. Тогда этот Раз-нощёкий быстро проглотил одно за другим все яички и с пустой корзиной пошёл домой.
Но больше всего Илюку понравилось выступление самого Азамата. Он выехал, стоя на ухе медведя. Медведь катил на велосипеде… Азамат спрыгнул прямо на колесо, медведь всё быстрее и быстрее нажимал на педали, велосипед мчался по кругу, а Азамат бежал по крутящемуся колесу. Он тряхнул ногами, из одного башмака выскочил ёжик, из другого — белка. Азамат подбросил ёжика вверх, тот зацепился за натянутый под куполом канат, встал и забегал по нему туда-сюда. Азамат подбросил доску, и она опустилась ёжику на спину, прямо на торчащие иголки. «Але-гоп!» — крикнул Азамат и одной рукой подкинул медведя в воздух. Тот шлёпнулся прямо на доску, через секунду на плече медведя оказался и сам Азамат. А ёжик бегал и бегал туда-сюда по канату.
Когда три артиста, живые и невредимые, спустились на середину арены, поднялась буря: зрители топали ногами, хлопали в ладоши.
— У кого есть скакалка? — крикнул Азамат.
В первом ряду сидела девочка в белом фартуке. Карман фартука топорщился так, словно девочка засунула туда сразу два бублика. Но достала она оттуда не бублик, а скакалку. Азамат кинул скакалку белочке. Верёвка замелькала в воздухе так быстро, что исчезла из глаз. Дети вскочили с мест и хором начали считать, сколько же раз прыгнет белка. И хотя считали хором, у одних получилось 127 раз, а у других — 191. Поднялся горячий спор.
Оркестр заиграл туш. Азамат раскланялся и собрался уходить.
Раздались недовольные крики:
— Азамат, а где слон?
— Почему ты не показал своего слона?
— А когда будет выступать слон?
— Слон! Слон!
Слух о слонёнке уже разошёлся по городу.
— Уважаемые зрители! — сказал Азамат, прижимая руки к груди. — Почтенные старики! Весёлая детвора! Вы глубоко ошибаетесь — у меня нет слона! Я ещё только мечтаю выступить со слоном! Может, у меня и будет слон… когда-нибудь…
— Слон! Слон! Слон! — кричали дети, они ничего не хотели слушать.
«Когда тебя зовут, надо отзываться сразу же. А заставлять звать себя много раз невежливо и нескромно», — учила Илюка (тогда ещё Кришну) мать.
Илюк затрубил и выбежал на сцену. От неожиданности весь оркестр подпрыгнул на месте, звякнули медные тарелки, пискнули кларнеты, фаготы, корнет-а-пистоны, охнул контрабас. Выбежал И люк — и растерялся! Ещё бы! Если на тебя уставились тысячи пар глаз! И каждая пара смотрит ожидающе! Хорошо, что Илюк из своего укрытия внимательно следил за каждым номером. Это и спасло его.
Илюк схватил стол, который уже вынесли для следующего номера, подбросил его в воздух, поймал и понёс на кончике хобота. «Але-гоп!» — и Азамат прыгнул на стол. Неся стол, как зонт, Илюк побежал по краю арены. За ним катился какой-то огненно-рыжий круг. Круг взлетел в воздух, распрямился и, оказавшись белкой, уселся на голову Азамата. «Але-гоп!» — сказало левое Илюково ухо, оттуда молнией вылетел и сел верхом на белку суслик. Он пошептался с белкой, та в восторге закивала головой. «Але-гоп!»— и суслик пропал из глаз. «Але-гоп!» — исчезла и белка. Азамат спрыгнул на пол, а стол взлетел вверх, ударился о купол шатра и, несколько раз перевернувшись в воздухе, опустился посреди арены на четыре ножки.
Илюк (почему-то у него топорщились оба уха) убежал за кулисы.
Шатёр трясся от аплодисментов. Буря и ураган пролетели по рядам — так покорил зрителей этот номер. Музыканты подобрали свои инструменты — и грянул туш.
Илюку пришлось целых двадцатьтринадцать раз выйти к восхищённой публике. В последний выход огромные уши Илюка оба разом откинулись, из-под левого уха выскочил суслик, из-под правого — белка.
И конечно, снова поднялась буря аплодисментов.
На арену опять выбежал Азамат.
— Вы видели выступление слона, которого зовут Илюк, — сказал он. — И сами убедились: он настоящий мастер! Но что удивительно! Цирковому искусству его никто не обучал! Сегодня он впервые в жизни попал в цирк. Но видите, какой он интересный циркач! А стать хорошим циркачом очень-очень трудно. Иного учишь-учишь, два года учишь, три года учишь, а потом выйдешь с ним на арену, и он опозорит тебя на всю жизнь. Я и сам учился много-много лет. А у Илюка природный дар! Я считаю, друзья, что Илюк рождён быть цирковым слоном! Вы как думаете?
— Конечно! Ещё бы! Мы все так думаем! — кричали зрители. — Он должен остаться в цирке! Только в цирке!
Но тут на весь огромный цирк раздался отчаянный голос:
— Что вы делаете? Как вам не стыдно! Он не может оставаться здесь!
Это была Зульфия. Всё представление она, замерев от восторга, сидела рядом со своим дедушкой и лишь шептала порой: «Неужели? Неужели? Молодец! Ах, Илюк! Ах, Илюк! Ах, Илюк!» Когда же все закричали, что Илю-ка надо оставить в цирке, она от ужаса зажала обеими ладонями рот, а потом, сверкнув глазами, бросилась на выручку.
