Лонгборн - [20]

– Вот, – сказала Элизабет. – Выбирай, какое захочешь.

– Правда?

– Но только одно, а то Полли обидится, – добавила Джейн. – А ничего из нашего ей пока не придется впору.

– Надо попросить Китти или Лидию отдать ей платье.

Джейн улыбнулась:

– Лидия бы отдала.

– О, Лидди отдаст что угодно любому, кто попросит.

Из комнаты Мэри раздались звуки фортепиано, раскаты гамм и арпеджио, а из комнаты напротив – приглушенный смех младших барышень. Сара тихонько подняла платье из вышитого поплина, перекинула через руку и, присев в книксене, поблагодарила, пока не передумали. От восторга у нее захватило дух.

Элизабет кивком указала на лежащую на столике книгу:

– Если хочешь, можешь взять почитать.

Сара нагнулась, всматриваясь в заголовок. «Памела», – прочла она.

Наконец Элизабет и Джейн, наряженные и причесанные, попрощались с Сарой. Выпорхнув из комнаты, они неслышно сбежали по лестнице вниз. Сара, благоговейно отложив свою обновку, собрала щетки и гребни, сгребла шпильки и ленты, разгладила смятое покрывало. Теперь, после ухода юных леди, комната казалась скучной, серой и потерявшей смысл. Какие они обе чудесные, так и светятся. А Сара – она думала об этом, шагая по коридору для слуг и поднимаясь на чердак, чтобы повесить на вешалку новое приобретение, – Сара была всего лишь тусклой тенью, из тех, что пляшут на свету, стараясь удержаться и не пропасть во тьме.

На кухне мистер Смит, вытянув ноги у очага, жевал яблоко, такой чопорный в своей ливрее. Встретившись глазами с Сарой, молча отвернулся и снова захрустел.

– Где миссис? – спросила она.

Он проглотил кусок и только потом ответил:

– Наверху, у мадам.

Сара не стала задерживаться, прошла через кухню прямо вниз, в синеватые потемки судомойни. Там на дощатом настиле сидела Полли, вытянув перед собой ноги в башмаках и уперев их в стенку. Сара незаметно скользнула вниз и уселась рядом. Это был их общий секрет: в разгар суеты и беготни здесь бывало относительно спокойно и удавалось улучить минутку для отдыха.

– Ты никогда не думала, – спросила Сара, – что было бы хорошо куда-нибудь отсюда уехать?

Полли вскинула брови и прижала палец к губам: из кухни донесся голос миссис Хилл – она вернулась и спрашивала, где девушки, – и ответ мистера Смита.

Сара понизила голос до шепота:

– Я вот о чем: хорошо бы оказаться в таком месте, где можно просто жить себе и жить, чтобы не приходилось с утра до ночи работать. Пожить там одной и чтобы никто ничего от тебя не хотел и не ждал – пусть хотя бы на время, хоть ненадолго.

Полли, выгнув узкие плечики, прижалась спиной к кирпичной стенке дымохода. По другую сторону его пылала кухонная плита, а значит, было тепло и сухо.

– Полно тебе ворчать да жаловаться, – шепнула она. – Еще услышит кто.

Малышка Полли пережила морозную январскую ночь в корзинке на пороге фермерского дома, выдержала сомнительную заботу приютской кормилицы, провела несколько голодных и суровых лет в работном доме и со всем этим справлялась в одиночку. Она и выжила-то, думала Сара, только потому, что не догадывалась, насколько это трудно, почти невозможно. Еще это означало, что Полли неспособна грустить о прошлом, горевать или о чем-то мечтать. Нечего было и пытаться искать ее сочувствия, ведь нынешняя жизнь явилась для девочки – и, по-видимому, навсегда – пределом мечтаний: в прошлом у нее не осталось никаких сладостных воспоминаний.

Саре же хотелось снова погрузиться в грезы, окрашенные лучами летнего солнца и расплывчатые от теней: вот куры толкутся у деревенского дома рядом с маленьким мальчиком, который еще не носит штанишек. От него пахнет молоком и немножко мочой. Вот женщина в красном платье, она снимает ее с коленей, опускает на землю и целует. Мужчина сидит в доме у работающего станка, на раме подрагивает книга; он неловко поднимается, встает со стула… А вот она лежит в своей кроватке, рядом теплым клубочком свернулся братик, и прислушивается к голосам родителей в темноте. Голоса звучат, сплетаются, скрепляя и удерживая весь мир.

Сара знала, что такое счастье, она ясно представляла себе, чего лишилась.

Глава 8 Вся семья провела вечер все же очень приятно…

Из-за двери пролился свет свечи, образовав теплое озерцо среди синего сияния луны. На пороге стоял мистер Беннет. Набросив плед поверх халата, он вышел проводить семью. Джеймс, сидевший на козлах, приподнял шляпу, приветствуя нового хозяина, на что тот ответил сдержанным кивком, приличествующим джентльмену. Мистер Хилл помог дамам подняться в коляску, их юбки вспенились над подножкой, словно волны прибоя.

Миссис Хилл с обеими служанками стояли, как им и полагалось, на гравиевой дорожке, пока не отъедут леди. Лицо домоправительницы светилось добродушием и умилением. Полли подпрыгивала на месте, чтобы согреться, а Сара сунула под мышки потрескавшиеся руки и вглядывалась в лунную ночь, озабоченно хмуря лоб.

– Разве они не красавицы? – проговорила миссис Хилл. – Мои девочки.

Мистер Хилл захлопнул дверцу коляски и отступил назад. Теперь дело было за Джеймсом.

Он щелкнул языком, тряхнул поводьями и пустил лошадей. Замерев на миг, кони рванули, под колесами захрустел гравий, закачался фонарь на коляске, у одной из барышень невольно вырвался восхищенный возглас, долетел обрывок разговора – и все стихло.