Long distance, или Славянский акцент - [4]
Герой (джинсы, кстати, уже натянуты), ныряя под разные полки, расшвыривая коробки, панели, новые, но уже непригодные каркасы, издавая различного рода междометия, разыскивает героиню. Как будто она может здесь быть!
Снова коридор. На этот раз в руках у героя фонарик. Резко выхваченные светом фрагменты стен: гобелены, обои, кирпич, грубый камень фермерского подвала, снова лиловатые гобелены, свежие, еще сыроватые бревна (на гвозде висит водолазный костюм), серая, в трещинах штукатурка, тяжкий бархат портьер, резко: наскальная живопись... снова кроваво-красный кирпич... Иногда, как в тоннеле метро, вдруг мелькнет какое-то боковое ответвление... Английские гобелены XVIII века, ярко-белый кафель, краска школьных коридоров, капли смолы на свежеструганых досках, лист фанеры с клочком объявления, венозные обои цвета старческих ног... Хлопанье вспуганных крыл, треск льда, звон разбитых стекол, шум струи из крана, возглас: “No, really?”, пугающе близкое дыхание большого животного, стук молотка, парочка фокстротных аккордов на фортепьяно, шуршание мыши, старческий кашель, вой ветра, звяканье вилок и ножей, возглас: “Oh, no!”, собачий лай, колокольный набат, фрагменты компьютерной музыки, возглас: “Sorry!”, клекот воды в унитазе, резкий взвизг скрипки... С размаху — стоп.
Он. Ты?!
В круге света — ее лицо, выхваченное из тьмы. Правильней сказать: кулаки. Очень белые — на ярком свету, в идеальной тьме. Плотная защита глаз — от света, взгляда, вообще от пространства по эту сторону мозга.
Хэлло! Эй! Ты меня слышишь?.. Хэлло-о-о! Ответь. (При этом: не двигаясь с места. Ни на микрон навстречу.)
Чирк лучом вправо — плащ на стене. Плеск влево — стена. Чуть выдвинутый вперед, фонарик натыкается на неожиданно близкую толщу драпировки. Нора. Женщина почти полностью ушла в мякоть круглого кожаного диванчика. Он черный, в уютных залысинах. Сидящая замерла в позе эмбриона. Очень далека от речи.
Что случилось? Что не так? Что? Я не понимаю. Что-то не так? Объясни. Ну?.. А?.. Эй!!
Герой держит свет резко направленным на белые кулаки. Никакой реакции. Очень тихо. Слышны мелкие нерегулярные пощелкиванья. Это, конечно, слезы. Слишком накрахмален халат.
Хэлло. Хэлло-о-о! Хэлло?.. Хэлло!!!
Кружок света: два-три его прыжка вдоль косяка двери. Выключатель. Профиль героя с заведомо злым глазом. Щелк-щелк. Щелк-щелк...
Черт! Ничего в этом доме не работает! Ничего!
Снова щелкает выключателем. Прежний результат.
Ну гадство! (Наставляя на женщину дуло фонаря.) Так. Ты мне скажешь наконец, что случилось? Ты, кстати, в моем доме! Если сейчас же не ответишь, можешь вообще убираться. I am completely fed up!!
Пауза.
Нет, я действительно не понимаю. Что не так? Что-то не так? Fuck you! Ты хоть пару слов сказать можешь? Ну?.. (Словно с ребенком.) Пару слов. Открой ротик и скажи. Ты пла-а-ачешь? Почему ты пла-а-ачешь? Что-то не та-а-ак? (Меняя тон.) Я сейчас не знаю что сделаю! Я сейчас... я не знаю... я... я... (Задыхаясь.) Пару слов... я... Пару слов, ну?!! (Хватает с размаху кулаком в стену.)
Полный свет.
Она. Я тебя люблю.
Только сейчас мы видим ее лицо. Никакой патетики в мизансцене. Может, наоборот. Как если бы один, допустим, спросил: “Сэр, вы не скажете, где здесь ближайший телефон?”, а тот ему: “Как хороши, как свежи были розы”.
Кстати, только сейчас мы можем разглядеть и саму комнату. В уютной ее тесноте очевидна соприродность и взаимосимпатия предметов: плаща, что мы видели раньше, и чемодана под ним, пыльного зеркала в толстой раме, круглого столика, который накрыт однотонной вязаной скатертью, ну и, конечно, дивана. На столике вразброс мелкие атрибуты канцелярии и косметики. Драпировка черных гардин прикрывает скорее всего дверь куда-то наружу. Дверь эта из стекла: во время краткой паузы после слов героини мы слышим, как тихонько оно дребезжит: то вверху, то у самого пола... Обои дают догадаться, что когда-то здесь играли дети.
Он. Вот так всегда! Со мной всегда так! Когда надо, чтоб он включился, так он не включается, а когда не надо...
Звонки телефона.
Shit! (Устремляется в коридор.)
Путь отсюда совсем не похож на путь сюда. Видимо, теперь герой возвращается по возможности напрямую.
Не менее странные помещения. Это уже не коридор, а то ли запустелые цеха по производству игрушек, то ли залы давно покинутого почтамта. По крайней мере, мы однократно видим героя (откуда-то сверху) спускающимся вниз по металлическим ступеням ажурной и узкой винтовой лесенки. Она одиноко торчит в центре пустого гулкого зала — то ли бывшего банка, то ли телеграфа. Издалека, доносимые необычным, “техническим” эхом, продолжают слышаться звонки телефона. Огромные стрельчатые окна многослойной пылью смягчают уже по-дневному яркий свет.
Сцена 3. Автоответчики
Мы в пустой кухне. По-прежнему звонит телефон. После очередного сигнала слышен сухой щелчок, и — пугающе неразличимый с живым — включается механический голос героя.
Механический голос героя. Здравствуйте! Как поживаете? Очень рад вас слышать! Вы позвонили по телефону (212) 8074341. Я с нетерпением ждал вашего звонка! Но, к сожалению, именно сейчас я занят. Буду счастлив, если вы оставите ваше сообщение! Я люблю вас! Еще раз: я люблю вас! Have a nice day!
«Как большинство бесхарактерных людей, то есть как большинство людей вообще, я легко удовлетворялся первым, что шло в руки, само запрыгивало в рот или юркало в недра моего гульфика. При этом мне без каких-либо усилий удавалось внушать не только знакомым, но даже себе самому, что нет, напротив, все эти, с позволения сказать, деликатесы проходят мой самый серьезный, придирчивый, если не сказать капризно-прихотливый, отбор. В итоге, хлебая тепловатое пойло из общеказарменного корыта, я пребывал в полной уверенности, что дегустирую тончайшие произведения искусства, созданные виртуозами французской кухни», – так описывает меню своей жизни герой романа «Ланч».
«Любимый, я всю мою жизнь, оказывается, сначала – летела к тебе, потом приземлилась и бежала к тебе, потом устала и шла к тебе, потом обессилела и ползла к тебе, а теперь, на последнем вдохе, – тянусь к тебе кончиками пальцев. Но где мне взять силы – преодолеть эту последнюю четверть дюйма?» Это так и не отправленное письмо, написанное героиней Марины Палей, – наверное, самое сильное на сегодняшний день признание в любви.Повесть «Кабирия с Обводного канала» была впервые издана в журнале «Новый мир» в 1991 году и сразу же сделала ее автора знаменитым.
Палей Марина Анатольевна родилась в Ленинграде. В 1978 году закончила Ленинградский медицинский институт, работала врачом. В 1991 году закончила Литературный институт. Прозаик, переводчик, критик. Автор книг “Отделение пропащих” (М., 1991), “Месторождение ветра” (СПб., 1998), “Long Distance, или Славянский акцент” (М., 2000), “Ланч” (СПб., 2000). Постоянный автор “Нового мира”. С 1995 года живет в Нидерландах.
От автора (в журнале «Знамя»):Публикация этой повести связывает для меня особую нить времени, отсчет которого начался моим дебютом – именно здесь, в «Знамени», – притом именно повестью («Евгеша и Аннушка», 1990, № 7), а затем прервался почти на двадцать лет. За эти годы в «Знамени» вышло несколько моих рассказов, но повести (если говорить конкретно об этом жанре) – «Поминовение», «Кабирия с Обводного канала», «Хутор», «Рая & Аад» – печатались в других изданиях.Возвращение к «точке начала» совпадает, что неслучайно, с интонацией предлагаемого текста, которая, как мне кажется, несет в себе отголоски тех драгоценных лет… To make it short, «Я сижу у окна.
Об авторе:Прозаик, переводчик, сценарист. Родилась в Ленинграде, закончила медицинский институт, работала врачом. В 1991 году с отличием закончила Литературный институт. Печатается с 1987 года. Автор девяти книг. Переведена на двенадцать языков. Финалист премий Букера (2000, роман “Ланч”), И. П. Белкина (2005, повесть “Хутор”), “Большая книга” (2006, роман “Клеменс”). Выступает в жанре one-person-show, соединяя свою лирику, фотографию и дизайн с классической и современной музыкой. С 1995 года живёт в Нидерландах.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Ароматы – не просто пахучие молекулы вокруг вас, они живые и могут поведать истории, главное внимательно слушать. А я еще быстро записывала, и получилась эта книга. В ней истории, рассказанные для моего носа. Скорее всего, они не будут похожи на истории, звучащие для вас, у вас будут свои, потому что у вас другой нос, другое сердце и другая душа. Но ароматы старались, и я очень хочу поделиться с вами этими историями.
Россия и Германия. Наверное, нет двух других стран, которые имели бы такие глубокие и трагические связи. Русские немцы – люди промежутка, больше не свои там, на родине, и чужие здесь, в России. Две мировые войны. Две самые страшные диктатуры в истории человечества: Сталин и Гитлер. Образ врага с Востока и образ врага с Запада. И между жерновами истории, между двумя тоталитарными режимами, вынуждавшими людей уничтожать собственное прошлое, принимать отчеканенные государством политически верные идентичности, – история одной семьи, чей предок прибыл в Россию из Германии как апостол гомеопатии, оставив своим потомкам зыбкий мир на стыке культур.
Пенелопа Фицджеральд – английская писательница, которую газета «Таймс» включила в число пятидесяти крупнейших писателей послевоенного периода. В 1979 году за роман «В открытом море» она была удостоена Букеровской премии, правда в победу свою она до последнего не верила. Но удача все-таки улыбнулась ей. «В открытом море» – история столкновения нескольких жизней таких разных людей. Ненны, увязшей в проблемах матери двух прекрасных дочерей; Мориса, настоящего мечтателя и искателя приключений; Юной Марты, очарованной Генрихом, богатым молодым человеком, перед которым открыт весь мир.
Православный священник решил открыть двери своего дома всем нуждающимся. Много лет там жили несчастные. Он любил их по мере сил и всем обеспечивал, старался всегда поступать по-евангельски. Цепь гонений не смогла разрушить этот дом и храм. Но оказалось, что разрушение таилось внутри дома. Матушка, внешне поддерживая супруга, скрыто и люто ненавидела его и всё, что он делал, а также всех кто жил в этом доме. Ненависть разъедала её душу, пока не произошёл взрыв.
Рей и Елена встречаются в Нью-Йорке в трагическое утро. Она дочь рыбака из дельты Дуная, он неудачливый артист, который все еще надеется на успех. Она привозит пепел своей матери в Америку, он хочет достичь высот, на которые взбирался его дед. Две таинственные души соединяются, когда они доверяют друг другу рассказ о своем прошлом. Истории о двух семьях проведут читателя в волшебный мир Нью-Йорка с конца 1890-х через румынские болота середины XX века к настоящему. «Человек, который приносит счастье» — это полный трагедии и комедии роман, рисующий картину страшного и удивительного XX столетия.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.