Лондон: время московское - [135]
Черное лондонское такси выскакивает словно из-под земли. Стремительно надвигается, заливая слепящим светом, оглушая ревом сирены. Скрежет, пронзительный визг тормозов, испуганные вопли прохожих…
Марли медленно распрямился. Сердце еще колотилось, но дышать стало легче. Он посмотрел на свое отражение в черной зеркальной витрине.
Темно-синий капюшон, надвинутый на глаза, грубая куртка защитного цвета с поднятым воротом. Темные джинсы казались в зеркале почти черными. Взгляд едва можно было различить в темноте, но плохо вытертая кровь на ладонях бросалась в глаза.
Еще раз глубоко вздохнув, Марли сунул руки в карманы и развернулся, осматривая улицу.
Никогда прежде он не видел на Хеймаркет столько народу, даже в предрождественские дни. Сгорбленные фигуры, потухшие лица. Кто-то из толпы наверняка обратил на него внимание, заметил кровь.
Тощая изможденная старуха с раздутыми сумками в костистых руках, похожих на птичьи лапы, вдруг обернулась, вперившись в него темными провалами глаз. Беззубый рот, похожий на воспаленную рану, приоткрылся в беззвучном крике. Марли машинально потянул из кармана нож, но старая карга уже снова отвернулась и шаркала дальше по лужам в разбитой брусчатке. А слева и справа напирали, толкаясь, другие пустые лица и обвисшие рты — тысячи и тысячи убогих, обездоленных, униженных.
Спокойно, сейчас не время для паники. Надо спешить, уйти как можно дальше от той помойки. По записи уличной камеры никто его не опознает. Лечь на дно и выждать — и первым делом сменить одежду, а эту сразу сжечь. Уничтожить все следы, тогда полиция никак не свяжет его с убитым бродягой.
Быстрым шагом он двинулся по Хеймаркет, пробираясь в толпе, которая заполняла тротуары и выплескивалась на проезжую часть. Дождь молотил по голове и плечам, Марли зябко поежился. Ему почудился чей-то пристальный взгляд, и он обернулся, вглядываясь сквозь январскую мглу в пестрые огоньки Пикадилли, но никого не заметил и от греха подальше свернул направо по Джермин-стрит. Здесь в принципе можно было прибавить шагу, но узкая боковая улица оказалась так же непривычно забита людьми, и похоже, к концу сырого зимнего дня они окончательно потеряли волю к жизни. Брели друг другу в затылок черепашьим шагом, не разбирая дороги и заходя на проезжую часть, где цепочка такси и фургонов доставки так же монотонно продвигалась в одну сторону.
Пройдя примерно половину Джермин-стрит, Марли остановился в обтекающем его ленивом шаркающем потоке и огляделся поверх понурых голов в поисках преследователей. Подняв глаза, он заметил на стене дома синюю доску с надписью:
СЭР ИСААК НЬЮТОН
1642–1727
ЖИЛ ЗДЕСЬ
Толпа текла мимо, не обращая внимания на доску с именем одного из величайших ученых и даже, по-видимому, не подозревая о ее существовании. Впрочем, как и многие другие знаменитости, после смерти он стал известен куда больше, чем оставался при жизни. Смерть принесла с собой бессмертие…
— Не будет сдачи, сынок?
Марли вздрогнул. Рядом в дверном проеме скорчилась фигура, похожая на груду лохмотьев. Черная от грязи лапища, похожая на клешню, тянулась к нему.
Он потрясенно таращился на нищего. Быть того не может!
— Сынок, поимей совесть… Все одно с собой не заберешь, — бормотал старик. В нечесаной копне седых волос блеснула золотая серьга.
Развернувшись, Марли кинулся прочь со всех ног, отпихивая безвольные тела прохожих. На углу свернул направо, вскоре оказавшись на Пикадилли, забитой народом до отказа. Ужас придал ему сил, и он помчался на запад, лавируя между прохожими и разбрызгивая лужи. Нет, показалось, такого просто не может быть! Кровь того бродяги еще не засохла у него на руках. Переволновался, вот и привиделось.
Придя немного в себя, он заметил впереди красно-синий перечеркнутый кружок лондонского метро, чуть сбавил шаг и не раздумывая нырнул в двери станции Грин-Парк.
Щурясь от непривычно яркого света, он бегом спустился по эскалатору и выскочил на платформу линии Пикадилли как раз в момент, когда там с металлическим скрежетом тормозов остановился поезд. Не став ждать, пока выйдут пассажиры, Марли ввинтился в вагон, расталкивая локтями мужчин с пятичасовой щетиной, в потертых костюмах и женщин с осыпающейся с ресниц тушью и расплывшейся помадой.
Свободных мест не было, пришлось стоять, но это было не важно. Он ухватился было за ремень, но тут же отдернул руку и спрятал обе в карманы. Прислонился к стеклянной панели возле двери и нервно огляделся, не заметил ли кто кровь на его пальцах.
Поезд тронулся со станции, продолжая свой бесконечный путь. Отвернувшись от попутчиков, Марли поглядел в окно, где отражались те же лица, которые на ходу, казалось, сливались в одно общее с потухшими глазами и темным провалом рта.
Что ж, среди них хотя бы нет того бродяги.
Вагон громыхал и трясся, мчась сквозь могильную тьму туннеля. Держа руки в карманах, Марли не отрывал взгляда от стилизованной схемы линий метро у себя над головой.
На коротком перегоне до следующей станции ни один из пассажиров не проронил ни слова, тишину нарушал лишь стук колес. Наконец, замедлив ход, поезд остановился на станции «Пикадилли-серкус», отделанной белой плиткой. Двери со скрежетом поползли в стороны, и новые толпы стали пробиваться внутрь, мешая желающим выйти. Издав знакомый нервный писк, половинки дверей снова захлопнулись, и поезд стал быстро набирать ход.
Новый роман Дмитрия Быкова — как всегда, яркий эксперимент. Три разные истории объединены временем и местом. Конец тридцатых и середина 1941-го. Студенты ИФЛИ, возвращение из эмиграции, безумный филолог, который решил, что нашел способ влиять текстом на главные решения в стране. В воздухе разлито предчувствие войны, которую и боятся, и торопят герои романа. Им кажется, она разрубит все узлы…
«Истребитель» – роман о советских летчиках, «соколах Сталина». Они пересекали Северный полюс, торили воздушные тропы в Америку. Их жизнь – метафора преодоления во имя высшей цели, доверия народа и вождя. Дмитрий Быков попытался заглянуть по ту сторону идеологии, понять, что за сила управляла советской историей. Слово «истребитель» в романе – многозначное. В тридцатые годы в СССР каждый представитель «новой нации» одновременно мог быть и истребителем, и истребляемым – в зависимости от обстоятельств. Многие сюжетные повороты романа, рассказывающие о подвигах в небе и подковерных сражениях в инстанциях, хорошо иллюстрируют эту главу нашей истории.
Дмитрий Быков снова удивляет читателей: он написал авантюрный роман, взяв за основу событие, казалось бы, «академическое» — реформу русской орфографии в 1918 году. Роман весь пронизан литературной игрой и одновременно очень серьезен; в нем кипят страсти и ставятся «проклятые вопросы»; действие происходит то в Петрограде, то в Крыму сразу после революции или… сейчас? Словом, «Орфография» — веселое и грустное повествование о злоключениях русской интеллигенции в XX столетии…Номинант шорт-листа Российской национальной литературной премии «Национальный Бестселлер» 2003 года.
Роман Михаила Гиголашвили — всеобъемлющий срез действительности Грузии конца 80-х, «реквием по мечте» в обществе, раздираемом ломкой, распрями феодалов нового времени, играми тайных воротил. Теперь жизнь человека измеряется в граммах золота и килограммах опиатов, а цену назначают новые хозяева — воры в законе, оборотни в погонах и без погон, дилеры, цеховики, падшие партийцы, продажные чины. Каждый завязан в скользящей петле порочного круга, невиновных больше нет. Не имеет значения, как человек попадает в это чертово колесо, он будет крутиться в нем вечно.
Неадаптированный рассказ популярного автора (более 3000 слов, с опорой на лексический минимум 2-го сертификационного уровня (В2)). Лексические и страноведческие комментарии, тестовые задания, ключи, словарь, иллюстрации.
Дмитрий Быков — одна из самых заметных фигур современной литературной жизни. Поэт, публицист, критик и — постоянный возмутитель спокойствия. Роман «Оправдание» — его первое сочинение в прозе, и в нем тоже в полной мере сказалась парадоксальность мышления автора. Писатель предлагает свою, фантастическую версию печальных событий российской истории минувшего столетия: жертвы сталинского террора (выстоявшие на допросах) были не расстреляны, а сосланы в особые лагеря, где выковывалась порода сверхлюдей — несгибаемых, неуязвимых, нечувствительных к жаре и холоду.
Фантасмагория. Молодой человек — перед лицом близкой и неизбежной смерти. И безумный мир, где встают мертвые и рассыпаются стеклом небеса…
Сборник сказок, повестей и рассказов — фантастических и не очень. О том, что бывает и не бывает, но может быть. И о том, что не может быть, но бывает.
В книге собраны истории обычных людей, в жизни которых ворвалась война. Каждый из них делает свой выбор: одни уезжают, вторые берут в руки оружие, третьи пытаются выжить под бомбежками. Здесь описываются многие знаковые события — Русская весна, авиаудар по обладминистрации, бои за Луганск. На страницах книги встречаются такие личности, как Алексей Мозговой, Валерий Болотов, сотрудники ВГТРК Игорь Корнелюк и Антон Волошин. Сборник будет интересен всем, кто хочет больше узнать о войне на Донбассе.
Жизнь Гофмана похожа на сказки, которые он писал. В ней также переплетаются реальность и вымысел, земное и небесное… Художник неотделим от творчества, а творчество вторгается в жизнь художника.
Перед вами грустная, а порой, даже ужасающая история воспоминаний автора о реалиях белоруской армии, в которой ему «посчастливилось» побывать. Сюжет представлен в виде коротких, отрывистых заметок, охватывающих год службы в рядах вооружённых сил Республики Беларусь. Драма о переживаниях, раздумьях и злоключениях человека, оказавшегося в агрессивно-экстремальной среде.
Жизнь подростка полна сюрпризов и неожиданностей: направо свернешь — друзей найдешь, налево пойдешь — в беду попадешь. А выбор, ох, как непрост, это одновременно выбор между добром и злом, между рабством и свободой, между дружбой и одиночеством. Как не сдаться на милость противника? Как устоять в борьбе? Травля обостряет чувство справедливости, и вот уже хочется бороться со всем злом на свете…
Эта книга пригодится тем, кто опечален и кому не хватает нежности. Перед вами осколки зеркала, в которых отражается изменчивое лицо любви. Вглядываясь в него, вы поймёте, что не одиноки в своих чувствах! Прелестные девочки, блистательные Серые Мыши, нежные изменницы, талантливые лентяйки, обаятельные эгоистки… Принцессам полагается свита: прекрасный возлюбленный, преданная подруга, верный оруженосец, придворный гений и скромная золушка. Все они перед Вами – в "Питерской принцессе" Елены Колиной, "Горьком шоколаде" Марты Кетро, чудесных рассказах Натальи Нестеровой и Татьяны Соломатиной!
Этот сборник составлен из историй, присланных на конкурс «О любви…» в рамках проекта «Народная книга». Мы предложили поделиться воспоминаниями об этом чувстве в самом широком его понимании. Лучшие истории мы публикуем в настоящем издании.Также в книгу вошли рассказы о любви известных писателей, таких как Марина Степнова, Майя Кучерская, Наринэ Абгарян и др.
Марковна расследует пропажу алмазов. Потерявшая силу Лариса обучает внука колдовать. Саньке переходят бабушкины способности к проклятиям, и теперь ее семье угрожает опасность. Васютку Андреева похитили из детского сада. А Борис Аркадьевич отправляется в прошлое ради любимой сайры в масле. Все истории разные, но их объединяет одно — все они о бабушках и дедушках. Смешных, грустных, по-детски наивных и удивительно мудрых. Главное — о любимых. О том, как признаются в любви при помощи классиков, как спасают отчаявшихся людей самыми ужасными в мире стихами, как с помощью дверей попадают в другие миры и как дожидаются внуков в старой заброшенной квартире. Удивительные истории.
Каждый рассказ, вошедший в этот сборник, — остановившееся мгновение, история, которая произойдет на ваших глазах. Перелистывая страницу за страни-цей чужую жизнь, вы будете смеяться, переживать за героев, сомневаться в правдивости историй или, наоборот, вспоминать, что точно такой же случай приключился с вами или вашими близкими. Но главное — эти истории не оставят вас равнодушными. Это мы вам обещаем!