Лондон. Темная сторона - [28]
Знаете, на что это было похоже? На сон, повторявшийся так часто, что я перестал отличать его от реальности. Все стало сюрреалистичным, особенно после нашего пятого сеанса. Но я забегаю вперед.
Четвертый сеанс начался с того, что она вошла и поставила свой стул по другую сторону стола, рядом со мной. А потом уселась так близко, что запах ее плеча вскружил мне голову, открыла большую школьную сумку и сказала:
— Я кое-что хочу показать вам.
Это была папка с несколькими листами формата А4, распечатанными на принтере. На первом листке было фото ее мужа. Она взглянула на меня, ожидая, узнаю ли я его. Я не узнал. Как я и говорил, бас-гитарист. На вид, впрочем, ничего. Рослый, худой, угловатый, артистично растрепанный хорошим парикмахером. Много волос для мужика сорока с чем-то. Очень английское лицо, высший класс. Взгляд рассеянный, как бы погруженный в себя. Мужик стоял у парадной двери дома — их дома, как я решил, — сунув руки в карманы и улыбаясь. На второй картинке он был на сцене. Третья — тот же снимок, сфокусированный на пальцах, играющих на бас-гитаре. Женушка права. Отвратительные пальцы. Толстые, розовые и тугие, как у перчаточной куклы. Последняя картинка самая тревожащая. Еще один снимок крупным планом, но настолько сумбурный, с таким сильным приближением, что почти ничего не разглядеть. Кажется, снова его пальцы или только их нижняя часть. Верхняя часть скрыта одновременно чем-то темным и мясистым и чем-то белым и пестрым, похожим на сыр с плесенью.
— Он изменяет мне, — сказала она, а затем завопила во всю глотку, как резаная.
На крик прибежала одна из медсестер и обняла мою пациентку за плечи. Остаток сеанса я беспомощно наблюдал, как она всхлипывает. Дома Дино спросил меня, заметил ли я конверт под дверным ковриком. Нет, я не заметил, хотя наверняка наступил на него, входя. Действительно, конверт был там, я поднял его и сразу же вскрыл. Внутри лежал DVD. Пока лэптоп загружался, я налил себе винца. Всю ночь мы с Дино провели, снова и снова прокручивая на экране компьютера фильм с диска. И опять ни одного саркастического замечания. Даже о сигаретах.
На пятый сеанс она явилась в черных джинсах и большой, не по размеру футболке «Red Hot Chili Peppers». В моей футболке. Я узнал кровавое пятнышко спереди, ну да это другая история. А в нынешней речь о пальцах. Забавно, моя пациентка выглядела очень по-мальчишечьи и при этом умудрялась оставаться прекрасной. Особенно хороша она становилась, покраснев, как, например, когда я сообщил ей, что Дино смотрел со мной то самое видео. Сегодня Дино сидел тут же, в приемной. Она сказала мне, что хочет с ним познакомиться. Я спросил, не в студии ли ее мужа снимался сюжет. Наверно, ответила она; ей там бывать не доводилось. Муж всегда отправляется в студию часа в два дня, если только он не в отъезде или не занят в рок-группе, а обратно домой возвращается часов в восемь. Жене он сказал, что работает над сольным проектом и не хочет, чтобы его беспокоили.
Действие фильма начиналось в недурно оборудованной конторе. Деревянная обшивка стен была увешана золотыми и платиновыми альбомами. Большой стол с кожаной столешницей, одна простая бас-гитара и три или четыре электрических баса на стендах. На широченном столе громоздилось всякое компьютерное и звукозаписывающее барахло. Похоже, повсюду размещались веб-камеры: просматривался почти каждый уголок помещения. Басист выбрал одну из электрогитар, взял большую сумку и направился по коридору в дальнюю комнату.
Это помещение оказалось еще больше. Почти целиком его занимал невероятных размеров матрас, уложенный то ли на два, то ли на три дивана. Высоковато для постели. На матрасе возлежала старуха. Лет семидесяти как минимум, страшно уродливая, толстая — самая толстая из всех виденных мною толстух — и при этом абсолютно голая.
Музыкант сел рядом со старухой на постель, поставил сумку и извлек из нее картонную коробку, набитую булочками. Такую выпечку продают в самых дешевых булочных. Она желтая, как губка, и покрыта ярко-розовой глазурью. Он с нежностью опускал целые булочки старухе в пасть. Как только старуха приканчивала одну, он скармливал ей другую, пока коробка не опустела. Всякий раз, когда с губ старухи падали кусочки, музыкант возвращал их в рот одним из своих широких пальцев. Когда булочки закончились, басист поцеловал толстуху в губы — в пухлые, пурпурные, болезненного вида губы. Затем с трудом, но очень бережно начал сдвигать старуху к краю постели. Сто девяносто килограммов человеческой плоти медленно одолевали сантиметр за сантиметром. Каким-то образом бас-гитарист приподнял ее и подпер грудой подушек. Она выглядела точно Будда из тающего бланманже. Он целовал ее лицо, груди, складки на теле, из-за которых казалось, что груди у нее повсюду, затем развел ее бедра. Нацелил пульт управления в дверной проем. Щелкнув, включилось записывающее оборудование. Музыкант заговорил, обратив лицо к камере. Нет, я ошибся, сочтя его англичанином высшего класса. Американец.
— Музыка сфер. Мы все слышали это выражение. Некоторые из нас — истинные художники — потратили жизни, пытаясь уловить таинственную ужасающую красоту этой песни сирен, но лишь разбились о скалы. Ученые открыли источник этой музыки. Этот звук рождается, когда возникает черная дыра и заглатывает звезду. — При этих словах старуха облизала губы и ухмыльнулась. Он просунул свою правую лапу меж ее ляжек. — Не бывает приобретений без утрат. Ничто не уцелеет после черной дыры, кроме этого гула, глубочайшей ноты из когда-либо записанных, си бемоль, вибрирующей к си, но на шестьсот октав ниже, чем смогла бы выдать моя бас-гитара. — Он внезапно высвободил лапу, схватил гитару и заиграл, шлепая влажными пальцами по толстым струнам. На его лице застыло выражение экстаза.
Стюарт Хоум – автор нескольких романов и культурологических работ. Среди них «Вызывающая Поза», «Без Жалости», «Манифесты Неоиста/Документы Арт-Забастовки». Его романы «Медленная Смерть», «Предстань Перед Христом и Убийственная Любовь», а также отредактированные им сборники «Захватчики Сознания: Читатель в Психологической Войне», «Культурный Саботаж и Симптоматический Терроризм» также вышли в издательстве Serpent's Tail. Хоум живет в Лондоне. ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: Книга содержит ненормативную лексику и не предназначена для несовершеннолетних.
Стюарт Хоум (род. в 1962 г.) — автор нескольких культовых романов и культурологических работ — давно уже перерос рамки лондонского литературного андеграунда, радикального искусства и политической сцены, став таким же знаковым явлением, как и Хантер Томпсон или Уильям Берроуз. Он остался одним из немногих, кто сохранил в себе «дикий дух конца семидесятых», эпохи панк-рока, и остался верен ему в последующие годы. Аутодидактический скинхед, арттеррорист, знаменитый медиа-прэнкстер контркультуры, основатель плагиатизма, классик панк-фикшн — все эти ярлыки, приклеенные Хоуму журналистами, не дают о нем полного представления.
Банда социально амбициозных скинхедов устраивает беспорядки в лондонском арт-мире, интригами провоцируя возрождение и жестокую гибель эфемерного авангардного арт-движения. Потакая массовому читателю, «Медленная Смерть» использует непристойности, чёрный юмор и повторения во имя иронической деконструкции. Животный секс всегда нагляден, а традиционные представления о литературном вкусе и глубине отброшены ради греховной эстетики, вдохновлённой столь разными авторами, как Гомер, де Сад, Клаус Тевеляйт и культовый писатель семидесятых Ричард Аллен.
Герои романа путешествуют во времени из современного восточного Лондона в криминальные трущобы эры Джека Потрошителя. Алхимия, магические трансформации, психогеографические изыскания и проституция, вампиризм, каннибализм, некромантия — темы этого экспериментального романа, построенного и соответствии с концепцией постмодернистского анти-нарратива. В этом произведении также раскрывается истинная сущность Джека Потрошителя.
"Встан(в)ь перед Христом и убей любовь" - любопытная книга. Речь в ней пойдет о: психическом расстройстве, магии, Лондоне, еде, мыслительном контроле и - человеческих жертвоприношениях.Критики писали о романе Стюарта Хоума так: "Этот возмутительно талантливый роман - дерзкое исследование секса и оккультизма, как в качестве жизненных идеологий, так и в качестве способов высшего познания. Здесь традиционные границы между автором и критиком, фантазией и реальностью, писателем и читателем попросту уничтожаются!".
Многослойный и провокационный портрет контркультуры 60‑х, увиденный глазами девочки по вызову Джилли О'Салливан и воссозданный на основе подлинных дневников матери самого автора. Загубленная любовь рисует «эволюцию» Джилли, начинавшей в качестве 16-летней официантки в джентльменском клубе лондонского Сохо, прямиком до флирта с активистами Чёрных Пантер и тусовок с типажами вроде Алекса Трокки, Брайана Джонса и Джона Леннона в злачном антураже наркотического угара хиппи-коммуны Ноттинг-Хилл. Это история о том, что стало с детьми цветов после того, как вечеринка закончилась.
Будущее Джимми Кьюсака, талантливого молодого финансиста и основателя преуспевающего хедж-фонда «Кьюсак Кэпитал», рисовалось безоблачным. Однако грянул финансовый кризис 2008 года, и его дело потерпело крах. Дошло до того, что Джимми нечем стало выплачивать ипотеку за свою нью-йоркскую квартиру. Чтобы вылезти из долговой ямы и обеспечить более-менее приличную жизнь своей семье, Кьюсак пошел на работу в хедж-фонд «ЛиУэлл Кэпитал». Поговаривали, что благодаря финансовому гению его управляющего клиенты фонда «никогда не теряют свои деньги».
Очнувшись на полу в луже крови, Роузи Руссо из Бронкса никак не могла вспомнить — как она оказалась на полу номера мотеля в Нью-Джерси в обнимку с мертвецом?
Действие романа происходит в нулевых или конце девяностых годов. В книге рассказывается о расследовании убийства известного московского ювелира и его жены. В связи с вступлением наследника в права наследства активизируются люди, считающие себя обделенными. Совершено еще два убийства. В центре всех событий каким-то образом оказывается соседка покойных – молодой врач Наталья Голицына. Расследование всех убийств – дело чести майора Пронина, который считает Наталью не причастной к преступлению. Параллельно в романе прослеживается несколько линий – быт отделения реанимации, ювелирное дело, воспоминания о прошедших годах и, конечно, любовь.
Егор Кремнев — специальный агент российской разведки. Во время секретного боевого задания в Аргентине, которое обещало быть простым и безопасным, он потерял всех своих товарищей.Но в его руках оказался секретарь беглого олигарха Соркина — Михаил Шеринг. У Шеринга есть секретные бумаги, за которыми охотится не только российская разведка, но и могущественный преступный синдикат Запада. Теперь Кремневу предстоит сложная задача — доставить Шеринга в Россию. Он намерен сделать это в одиночку, не прибегая к помощи коллег.
Опорск вырос на берегу полноводной реки, по синему руслу которой во время оно ходили купеческие ладьи с восточным товаром к западным и северным торжищам и возвращались опять на Восток. Историки утверждали, что название городу дала древняя порубежная застава, небольшая крепость, именованная Опорой. В злую годину она первой встречала вражьи рати со стороны степи. Во дни же затишья принимала застава за дубовые стены торговых гостей с их товарами, дабы могли спокойно передохнуть они на своих долгих и опасных путях.
Из экспозиции крымского художественного музея выкрадены шесть полотен немецкого художника Кингсховера-Гютлайна. Но самый продвинутый сыщик не догадается, кто заказчик и с какой целью совершено похищение. Грабители прошли мимо золотого фонда музея — бесценной иконы «Рождество Христово» работы учеников Рублёва и других, не менее ценных картин и взяли полотна малоизвестного автора, попавшие в музей после войны. Читателя ждёт захватывающий сюжет с тщательно выписанными нюансами людских отношений и судеб героев трёх поколений.