Лоллипоп - [8]
Ошибка Лоллипопа
Лоллипоп и сестра получали на мелкие расходы от мамы. От бабушки тоже. Мама давала по понедельникам. Бабушка – по воскресеньям. Поэтому бабушка называла карманные деньги «выходными». Каждое воскресенье она вручала Лоллипопу пятишиллинговую монету. А сестре – десятишиллинговую.
– Она ведь старше, – говорила бабушка, – чем старше ребёнок, тем больше ему нужно!
Мама возражала:
– Абсолютно неверно. Маленьким детям нужно не меньше, просто им другое нужно! – И добавляла: – Для меня «нужно» вообще не указ, я детям даю не сколько им нужно, а сколько у меня остаётся!
Случалось, она говорила: «На этой неделе, увы, придётся платить за свет и газ!» Тогда Лоллипопу с сестрой почти ничего не перепадало. В другой раз она сообщала: «Мне заплатили сверхурочные!» И Лоллипопу с сестрой доставалась приличная сумма.
До сих пор Лоллипопу денег хватало. Было их побольше – он покупал двойную порцию клубничного, цветные наклейки и новый красный фломастер. Было их поменьше – он пользовался фломастером сестры, ел пломбир, если с ним делились, а цветных наклеек вовсе не покупал.
Денежные проблемы возникли у Лоллипопа после того, как учительница их с Эгоном рассадила: слишком много они на уроках болтали и хихикали. Эгона она определила на первую парту. Соседкой Лоллипопа стала Эвели́на.
В классе Эвелина считалась красавицей номер один. А может, и во всей школе. У неё были золотисто-русые локоны, изящный носик и глаза цвета пармских фиалок. Лоллипоп чувствовал себя на седьмом небе – ведь рядом сидела прекрасная Эвелина.
На первой же перемене она сказала:
– Слушай, Лолли, рванём после школы за мороженым?
Лоллипоп ещё больше обрадовался. Это был редчайший знак внимания. Обычно Эвелина после уроков ходила только с Красавчиком Пе́тером из четвёртого класса. За мороженым тоже.
Лоллипоп думал, что мороженое они купят по дороге домой, либо в универсаме, либо в кондитерской.
Но Эвелина сказала:
– В итальянском кафе-мороженом – в самом начале центральной улицы – пломбир в миллион раз вкуснее!
И Лоллипоп пошёл с Эвелиной в итальянское кафе-мороженое. Там он опять-таки подумал, что они съедят по стаканчику прямо у стойки.
Но Эвелина сказала:
– Сидеть в зале и кушать из вазочки в миллион раз приятнее!
И они сели за невысокий мраморный столик у окна, завешанного тюлем. Подошла официантка. Лоллипоп думал, что сейчас они закажут по скромной порции клубничного.
Но Эвелина сказала:
– «Солнечное затмение» с сиропом, пожалуйста!
Пришлось и Лоллипопу заказать «Солнечное затмение» с сиропом. До этого дня он понятия не имел, что подобное существует. «Солнечное затмение» – это ванильный кругляш, а на нём половинка персика, а сверху сбитые сливки, и по краям вишенки в красном соусе с ароматом ликёра.
«“Солнечное затмение” тоже ничего, но клубничный пломбир куда вкуснее, – думал Лоллипоп. – Да и есть его проще». Персик затвердел, а кругляш всё больше подтаивал. Персик кувыркался в сливках с мороженым, и пока Лоллипоп, обливаясь по́том, делил его на кусочки, мороженое капало через край на скатерть.
– «Солнечное затмение» – полный люкс, – выдохнула Эвелина.
И больше не проронила ни слова. Она в таком темпе работала ложкой, что на разговоры времени не оставалось. С каменным персиком она расправилась в мгновение ока. Видимо, она ела «Солнечное затмение» не в первый раз. Проглотив последнюю ложечку мороженого и слизнув последнюю каплю сливок с ободка вазочки, Эвелина допила красный сироп. Потом вскочила.
– Чао, Лолли, – проворковала она, – бегу, мамочка ждёт с обедом.
Не успел он ответить – её уж и след простыл. А Лоллипоп-то рассчитывал, что Эвелина сама заплатит за «Солнечное затмение» с сиропом. Ровно один шиллинг остался у него после расчёта с официанткой. А был только вторник, к тому же вчера он получил от мамы сверх нормы. Да ещё от бабушки на рисовальный набор. Лоллипоп затосковал.
Но, когда на другой день Эвелина одарила его взглядом фиалковых глаз и сказала, что он её славный-преславный зайчик и что она очень просит одолжить ей три шиллинга на новую линейку, Лоллипоп тут же отдал последний шиллинг, ещё два занял у Эгона и тоже отдал.
Так с тех пор и повелось. То Лоллипоп водил Эвелину в кондитерскую и покупал кулёк карамелек, то снова всплывало кафе-мороженое; потом ей понадобились деньги на общую тетрадь, потом на комиксы, потом на карандаши. Кстати говоря, завтраки, которые Лоллипоп приносил из дома, съедала она.
Через две недели Лоллипоп задолжал уже четырнадцати одноклассникам. На переменках только и слышалось: «Лоллипоп, когда денежки вернёшь?» Или: «Лоллипоп, если завтра же не отдашь, скажу твоей маме! Будь спок!»
Эвелина, конечно, всё это слышала, но она была девочкой либо страшно глупой, либо страшно подлой. Она продолжала тянуть из Лоллипопа мороженое, деньги, сладости. Когда он как-то сказал: «Не сердись, Эвелиночка, у меня сегодня, честно, ни полшиллинга!» – её глаза-фиалки превратились в узкие синие щёлочки, а голос стал звонким и сварливым.
– Что ж, придётся опять с Красавчиком Петером пойти, – отчеканила она звонко-сварливым голосом.
«Тогда я тебя больше не люблю», – говорил прищуренный взгляд. Лоллипоп ходил как потерянный. Посоветовался со Смешанным Отто. Отто сказал:
