Локомотив «Бесконечный». Последний костыль - [2]

Даже не спросив у него разрешения, девочка взяла альбом из его рук и стала листать страницы.

— Эй, — попытался было протестовать Уилл.

— И остальные хороши! Где это? — она показала на картинку, изображавшую строящийся над глубокой расщелиной мост на высоких опорах.

— Скалистые горы.

Девочка держалась так дружелюбно и проявляла такой искренний интерес, что Уилл не мог на нее сердиться.

— Ты работаешь на железной дороге? — спросила она.

Ее вопрос рассмешил его, хотя ему и было приятно, что она посчитала его достаточно взрослым и сильным, чтобы работать.

— Мой отец работает. Он строит Канадскую тихоокеанскую железную дорогу. — Произнеся эти слова, Уилл почувствовал гордость. — Я рисую то, что он описывает в своих письмах.

— Твои рисунки так хороши, словно ты сам везде побывал.

— Нет, я вообще-то еще нигде не был.

Он решил не говорить ей, что этот альбом — подарок отцу. Уилл надеялся, что отцу захочется сохранить его на память о своих приключениях на железной дороге.

Девочка перевернула еще одну страницу.

— Это сасквоч, снежный человек? Уилл кивнул.

— Твой папа видел и его?

— Смотри, — Уилл достал из кармана свое самое большое сокровище: желтый искривленный зуб с острым концом. — Это зуб большого самца, которого им пришлось застрелить.

Девочка внимательно рассмотрела диковину.

— Многие считают, что их не существует. Может, это медвежий зуб.

— И ничего он не медвежий! — возмутился Уилл. — Они существуют. От них в горах столько проблем!

— Давно уехал твой папа?

— Три года назад, но теперь работа окончена. Мы сюда приехали, чтобы встретиться с ним, мы переезжаем на запад.

Девочка посмотрела в горы, туда же, куда смотрел Уилл, и ненадолго притихла.

— Ты здесь живешь? — спросил он.

— Нет, я тут проездом.

— Тоже ждешь кого-то? — От хозяйки гостиницы он слышал, что городок вот-вот должен был наводниться мужчинами, возвращающимися из рабочих лагерей.

Девочка с таинственным видом покачала головой, повернулась и сошла с платформы. Рабочие оставили длинную планку на грубо сколоченных шатающихся козлах для распилки бревен. Девочка прыгнула прямо на нее. Широко расставив руки в разные стороны, она пошла по планке, аккуратно ставя одну ногу перед другой и высоко держа голову, и на полпути сделала стойку на руках.

Уилл покраснел, увидев ее панталоны. Он знал, что ему следовало бы отвернуться, но так был поражен тем, что она вытворяла, что не мог отвести взгляд. Оставшееся расстояние она прошла на руках, затем быстро встала на ноги и сделала реверанс.

— Ты из цирка! — воскликнул он. — Ты акробатка?

— Нет, я хожу по проволоке. — Девочка спрыгнула с планки и вернулась на платформу.

— Ты имеешь в виду по канату?

Уилл был в цирке только один раз, на свой день рождения, и канатоходцы поразили его.

— Меня называют «Маленькое чудо». — Девочка наморщила нос. — Мне дали это дурацкое прозвище, потому что я начала выступать, когда мне было шесть лет. Однажды я пройду над Ниагарским водопадом. А это тысяча сто футов![1] Но вообще-то я хочу стать великим иллюзионистом-эскапистом. Меня не смогут удержать никакие замки и цепи.

Уилл не знал, что и сказать.

— Попробуй удержать меня. Я могу ускользнуть из любого захвата.

— Я верю тебе, — застенчиво проговорил он.

— Схвати меня за руку. Обеими руками! — Она взяла Уилла за руки и положила их на свое предплечье, тот неловко сжал их. — Крепче!

Уилл послушался. Девочка сделала какое-то очень простое движение и, прежде чем он понял, что произошло, освободилась из его хватки.

— Ничего себе, — сказал он и кивнул в сторону шатров, раскинутых по ту сторону железнодорожных путей. — Кто эти братья Клак?

— Урия и Кроуфорд. Кроуфорд умер. Он-то как раз и был предприимчивым. Теперь это захудалое представление, но все же какая-никакая работа.

Уилл вдруг почувствовал себя ребенком. Все его приключения, в отличие от отцовских, происходили в его воображении или были зарисованы в альбоме. Эта девочка, казалось, жила в другом мире. Смотреть на нее было подобно тому, как смотреть на дорогу, уходящую за горизонт: стоило только бросить взгляд, как сразу хотелось увидеть, что ждет дальше.

— Ты мог бы стать художником, — сказала она, показав на его альбом. — Ты об этом мечтаешь?

— Я не знаю, — опять смутился Уилл и пожалел, что не обдумал свои планы и стремления раньше. — Просто рисую.

— Глупо не использовать свой талант.

— У меня не так уж хорошо получается.

— А я думаю, очень хорошо.

Щеки Уилла вспыхнули. Проклятье, и почему только он так быстро краснеет?

— Ты, наверное, все фокусы знаешь? — спросил он, чтобы переменить тему.

— Какие, например?

— Ты умеешь исчезать?

— Конечно, — ответила она, немного подумав.

— Покажи!

— Но я пока не хочу исчезать.

— Значит, не можешь, — улыбнулся Уилл и прищурил один глаз.

Ее брови надменно поднялись.

— Невежливо обвинять человека во лжи.

— Я и не обвинял тебя… — начал он, но тут в отдалении раздался гудок локомотива, и Уилл вскочил на ноги. Он увидел поезд, но приближался он не с той стороны.

— Это не твой папа? Уилл покачал головой.

— Приходи сегодня вечером в цирк, — пригласила девочка.

— Сколько это стоит? — Он знал, что его мама переживала из-за денег. Она всю жизнь переживала из-за них.