Локи. Там, где живет ложь - [9]

– А чему тебя учит Амора? – сорвался Тор. – Хочет превратить тебя в такую же ведьму, какой стала сама?

– Она не ведьма, – с не меньшей горячностью ответил Локи. – Амора – чародейка. И однажды она станет королевской чародейкой.

Тор хмыкнул.

– Когда я буду править, ноги ее не будет при дворе!

Локи скрестил руки на груди.

– И когда же ты будешь править? План готов?

– Я не то хотел сказать.

– А сказал именно то.

– Ладно... может, я то и имел в виду, – в голосе Тора прорезался грозный рык. – Не прекратишь с ней якшаться, и тебе при дворе места не найдется.

– Ты мне угрожаешь? – уточнил Локи. – Не надо, не мучай свою голову такими сложными выдумками. Кто сказал, что я захочу служить королю, который засветил себе в лоб своим же молотом?

– Всего один раз!

– Но в наших сердцах эта память будет жить вечно.

– По крайней мере, я встану за правое дело, когда придет Рагнарек! – загрохотал Тор. – Я буду сражаться за Асгард, а не против него!

Локи прикусил изнутри щеки, чтобы не показать, как больно заныло сердце. Они оба подозревали, что Один видел в зеркале младшего сына, однако Тор первым сказал об этом вслух. Локи почувствовал, как в груди разгорается пламя, жаркое, душное. Тор невозмутимо встретил его взгляд, только в глазах мимолетно мелькнуло сожаление.

– Возможно, Зеркало ошиблось, – тихо произнес Локи.

– Всевидящее Око никогда не ошибается, – ответил Тор.

– Можно подумать, будущее неизбежно. А что, если ты выхватишь кинжал и убьешь меня на месте, не дав дожить до конца света? Я ведь тогда не смогу проявить свою предательскую сущность, согласен?

– Не злись... пожалуйста.

– Я не злюсь.

– Ты кричишь.

– Я не... – Локи умолк, вдруг осознав, что его голос эхом разносится по часовне. Он обернулся к двери и дернул засов. – Счастливо попировать, братец.

– Локи, подожди...

Тор быстро приблизился, тяжело ступая по каменным плитам, и едва не схватил брата за плечо, но тот увернулся. Сердце Локи грохотало в груди тяжелым молотом, но он ухитрился говорить ровно и даже не очень язвительно:

– Ты лучше держись от меня подальше. В конце концов нам предначертано стать врагами.

Он ожидал, что Тор станет протестовать, оправдываться и оправдывать, но брат молчал. И у Локи внутри зародилось нечто темное и очень холодное.

Конечно, Тор сразу решил, что это он встанет за правое дело, когда придет конец света. Это он поднимет воинов на защиту Асгарда. Старший сын Одина был рожден, чтобы стать королем, –это знали все придворные без исключения. Стоит только взглянуть на Тора, и сразу понятно, что его ждет. Боги не смогли бы создать более подходящего короля, чем он – светловолосый, широкоплечий, сильный и быстрый. Рядом с ним Локи казался бледной тенью, стружкой, которую выметет столяр, когда закончит работу: худой, бледный, с крючковатым носом и темными прямыми прядями, которые спускались на шею, загибаясь некрасивой волной. У Тора кожа быстро темнела на солнце, и он становился бронзовым, как будто надевал доспехи, а Локи всегда оставался белым, как молоко, и так же легко скисал и злился.

И если один из них король, то другой – предатель, третьего не дано. Отвергнутый отцом, изгнанный нелюбимый сын восстанет при падении Асгарда.

Но он был порождением Асгарда. Принцем. А не предателем. Он не поведет армию против родного брата. Против своего народа.

Или поведет?

Глава 3

Локи вернулся в Большой Зал и оглядел его в поисках Аморы, но девушка, видимо, уже ушла, так что ему удалось незаметно ускользнуть, не привлекая внимания Одина, который уже восседал во главе пиршественного стола, как будто ничего особенного не случилось.

Локи отыскал подругу в оранжерее, где растения из Девяти Миров прижимались листьями к стеклянным перегородкам размером с игральные карты и сплетались стволами. Грустная фиалка из Альфхейма с лепестками нежно-голубого, как ледник, оттенка отшатнулась от тени Локи, когда он проходил мимо. Амора сидела под широкими листьями Мидгардийского папоротника у бившего из земли источника. Девушка гладила траву у воды, как будто ласкала живое существо, и Локи заметил искры, вспыхивавшие на травинках при каждом прикосновении юной чародейки.

– Что, новое заклинание придумала? – спросил он, и Амора подняла голову.

– Нет. Это Свартальфхеймская трава. – Снова пробежав пальцами по траве, она показала на брызнувшие крохотные искорки, разлетавшиеся, будто семена. – Никакой магии. Обыкновенная природа.

– А мы, получается, искусственные, не обыкновенные? – спросил Локи.

Тонкие прожилки зелени в ее глазах, казалось, заняли на мгновение всю радужную оболочку, будто впитав зелень оранжерейных джунглей. Потом девушка опустила взгляд на траву и задержала в ладони крошечную искорку, раздув ее ненадолго до небольшого язычка пламени. Локи присел с ней рядом, достаточно близко, чтобы соприкоснуться коленями. Даже сквозь непроглядный туман, окутавший Локи после разговора с Тором, его будто ударило током от этого прикосновения, когда Амора осталась на месте, не отодвинулась. И пусть это было лишь мимолетное касание...

– Можно задать тебе один вопрос? – спросил он.

– Смотря какой.

Локи помрачнел, мысленно поежился и даже разозлился на девичье непостоянство и легкомыслие, хотя, как правило, не обращал на них внимания.