Локи. Там, где живет ложь - [3]

«А чего ты ожидал? – мысленно посмеивался над собой Локи, гоняя кусок тушеного мяса по тарелке. – Думал, она завизжит от счастья, обнаружив в Асгарде другого мага?» Да и какой из него чародей, если никто и никогда не учил его управлять своими силами, и волшебный огонь превращался в дым, в глупые розыгрыши. Большего Локи не умел.

А слизняки получались что надо. Это точно.

Локи незаметно взглянул на Амору, но ее темные глаза – совсем черные, если не считать тонких изумрудных ниточек, пронзавших тьму, как молнии, – были устремлены на Карниллу. Она слушала, как Карнилла и Один обсуждали, чему и как следует обучить Амору при дворе до пира в честь Гулльвейг и как подготовить ее к будущей роли – месту чародейки при одном из сыновей Одина. Локи захотелось стать маленьким и незаметным, чтобы никто из обладавших магией о нем и не вспомнил.

Однако, когда ужин подошел к концу и Локи допил вино, он обнаружил на дне бокала крошечную улитку, едва шевелившую рожками. Он огляделся, но Амора уже ушла, оставив ему на прощанье вот такую скользкую визитную карточку.

– Слизняки в бокале – это умно, – сказала она позднее, когда Локи отыскал ее в дворцовой библиотеке.

Она свернулась калачиком на скамье у окна, из которого открывался вид на сады. На полу красовалась стопка книг. Локи почему-то решил, что девушка выбрала их исключительно по цвету обложек.

– А что, если дождаться, пока он соберется глотать вино, и потом превратить его в слизняков? Проглотить такую гадость гораздо страшнее, чем выплюнуть на стол. Согласен?

Такое Локи в голову не приходило. Он не предполагал, что сможет осилить подобное, наверняка довольно сложное, заклинание.

Он не ответил, и Амора, оторвавшись от открытой книги, равнодушно взглянула на него. Она распустила косы, и теперь, стоило ей качнуть головой, локоны струились по плечам, будто ковер, развернутый перед заехавшим в гости королем.

– Кто научил тебя этому заклинанию? – спросила она.

– Никто.

Локи пытался обуздать свою магию, найти ей применение, но продвигался на ощупь, мелкими неверными шагами. Он чувствовал в душе глубокий колодец, но не знал, как в него заглянуть.

– Я и не знала, что сын Одина – чародей, – произнесла Амора.

– На то есть причины.

Он хотел бы сесть рядом с ней, но боялся показаться навязчивым, наглым, будто ей только и дела, что радоваться его обществу. Поэтому Локи попытался непринужденно прислониться к стеллажу с книгами, лишь на полпути догадавшись, что опора гораздо дальше, чем он рассчитывал.

– Наследным принцам Асгарда не разрешается владеть магией. Подданные ценят в королях совсем другое.

Амора внимательно смерила его взглядом, а потом захлопнула книгу, предварительно загнув уголок страницы, – это небольшое действие показалось Локи таким непозволительно разрушительным, что ему тут же захотелось загнуть все уголки всех страниц в каждом томе в отцовской библиотеке.

– Неужели Один не нанял тебе учителя? – удивилась Амора. – А что говорит твоя мать? Она же чародейка.

– Нет, – покачал головой Локи, ощущавший в этот момент, будто по щиколотку проваливается в ковер. – То есть, да. Она, конечно, владеет магией. Вот только отец не хочет, чтобы я учился у чародеев.

– Потому что он тебя боится.

Локи расхохотался, представив огромного, как тяжеленный валун, силача Одина, который боится худенького младшего сына.

– Да не боится он. Просто хочет, чтобы я был достоин занять трон, и потому я должен учиться военному делу.

Теперь рассмеялась Амора.

– Проще говоря, он держит крейсер на мелководье. Глупо.

Поглаживая корешок книги, девушка оглядела Локи с головы до ног. Она казалась сотканной из дыма, хрупкая, свернувшаяся у окна. Амора сбросила туфли и прижалась голыми ступнями к каменному изголовью скамьи.

– Ты не солдат, – сказала она. – Ты чародей. И кто-то должен научить тебя правильно распоряжаться магией.

– Да, – подтвердил он. – Кто-то должен.

Она улыбнулась, и Локи послышалось, как будто рядом медленно, со зловещим металлическим скрежетом потянули из ножен кинжал, чтобы ударить наверняка. Амора раскрыла книгу – сердце Локи остановилось. Неужели он все-таки слишком холодный, слишком непонятный, слишком мрачный –- полная противоположность брату? Сколько ни указывали ему на эти недостатки учителя и сколько ни поддразнивали товарищи в военном лагере, от странностей он так и не избавился.

Однако Амора вдруг спустила ноги со скамьи и спросила:

– Ты так и будешь стоять?

И он сел.

С того дня прошли месяцы. Долгие месяцы, в течение которых Локи и Амора стали неразлучны. О них шептались слуги и неодобрительно отзывались придворные. Даже сейчас, в день великого пира, в Большом Зале Асгарда, Локи жгли любопытные взгляды гостей. Они все гадали, изменился ли сын Одина, подружившись с упрямой ученицей Карниллы.

В вышине парили люстры-корабли, мерцающее пламя свечей плясало на золотистой гирлянде листьев, на деревянных стенах. В этом зале с необычным потолком Локи чувствовал себя как внутри музыкального инструмента, где любой звук отдается эхом и любое празднество кажется еще более грандиозным. Он вгляделся в темные плиты пола, по которым золотистые прожилки вились, сбегаясь в мощный корень дерева Иггдрасиль у подножия великолепной лестницы. Когда Локи посмотрел на Амору, она преувеличенно умоляюще затрепетала ресницами и сложила руки молитвенным жестом – что ж, он подожжет дворец и пробежит сквозь огонь голышом, ей стоит только попросить.