Логово зверя - [24]

Юра, слыша это, невольно ускорил шаг и, обогнув длинную гряду высоких кустов, увидел наконец тех, кого он – сначала едва уловимо, а затем всё более отчётливо – слышал почти полчаса.

Перед ним раскинулось, убегая вдаль, обширное, чуть всхолмлённое поле, усеянное там и сям пышными кустистыми островками и невысокими деревцами. В стороне поблёскивала изгибистая лента реки. В отдалении тянулась чёрная стена леса, над которой повисло понемногу разгоравшееся солнце. А неподалёку от остановившихся путников, на самом краю поля, рядом с ухабистой просёлочной дорогой, виднелась довольно обширная квадратная яма, вокруг которой громоздилось несколько объёмистых куч рыхлой жёлто-коричневой земли. Тут же суетилось около двух десятков парней и девушек, находившихся в беспрестанном хаотичном движении и таком же непрерывном беспорядочном общении друг с другом, то и дело прерывавшемся пронзительными криками и всплесками громкого, вроде бы беспричинного хохота. В руках у парней были лопаты, с которыми они один за другим спускались в яму и принимались за работу, сопровождавшуюся бесконечными сбивчивыми разговорами и смехом.

Юра и Паша некоторое время молча рассматривали представшую перед ними картину, после чего обменялись вопросительными взглядами.

– Это кто такие? – нарушил своё долгое безмолвие Паша, начавший, похоже, выходить из состояния безразличия и апатии.

Юра вновь обратил взор на внушительный, геометрически правильный раскоп с копошившимися в нём, точно муравьи, общительными работниками и, немного подумав, предположил:

– Судя по всему, студенты. Археологи.

– А-а, – понимающе протянул Паша и бросил взгляд в противоположную от ямы сторону. Там, слева от дороги, в тени огромных развесистых деревьев, был разбит лагерь – пару десятков палаток разных размеров, форм и цветов, возле которых также слонялись люди, в основном девушки, как могло показаться, ничем особо не занятые.

Но по крайней мере трое из них – парень и две девушки – были заняты. Это, по всей видимости, были дежурные. Они сновали возле тлевшего поблизости от дороги костра, над которым была подвешена массивная чёрная бадья, наполненная каким-то варевом, исторгавшим прозрачный белый дымок. Парень широкими, размашистыми движениями колол дрова и подбрасывал их в костёр, а девушки по очереди помешивали клокотавшую и булькавшую в котле сероватую жидкость и время от времени зачерпывали её, дули на неё и пробовали на вкус.

Паша несколько секунд внимательно смотрел на бурлившую, курившуюся горячим паром похлёбку и даже потянул носом, стараясь уловить исходивший от неё аромат. Его ноздри раздулись, рот наполнился горьковатой слюной, в глазах вспыхнул жадный огонь. Его истощённый, обессиленный организм властно напомнил ему, что он не ел целые сутки, зато провёл большую часть этого времени в активном движении. И теперь буквально валился с ног и испытывал самые настоящие муки голода.

– Я жрать хочу! – прохрипел он, обратив на спутника красные воспалённые глаза. – Я подыхаю от голода!

Юра облизнул пересохшие губы и кисло усмехнулся.

– Я тоже… Но наши припасы на исходе. Мы затарились на три дня. Они прошли.

Паша снова устремил жаждущий взгляд на аппетитно булькавший неподалёку суп и повторил сквозь зубы слабым, срывающимся голосом:

– Я хочу жрать!.. Если я сейчас же не съем чего-нибудь, я за себя не отвечаю…

В его последних словах прозвучала глухая угроза, а в глазах снова блеснул сумрачный огонь.

Разговор двух истомлённых, изголодавшихся путешественников был прерван щуплым вертлявым парнем, с виду больше похожим на старшеклассника, чем на студента, который некоторое время с интересом присматривался к незнакомцам, похаживал вокруг да около, всё ближе и ближе к ним, и, наконец, видимо не выдержав снедавшего его любопытства, отчётливо написанного на его необычайно живом, подвижном лице с мелкими заострёнными чертами, подбежал к приятелям и крепко и порывисто пожал руку сначала одному, затем другому, торопливо и не всегда разборчиво, проглатывая отдельные слова, бормоча при этом:

– Привет, пацаны! Меня зовут Владик. Мы студенты-историки… Вот, видите, копаем здесь, ищем… Уже неделю… А вы, ребят, какими тут судьбами?

Юра хотел ответить, но Паша опередил его: уткнув в общительного парнишку тяжёлый угрюмый взор, в котором по-прежнему мерцал голодный огонь, он низким, хриплым голосом произнёс:

– Жратва есть?

Владик, казалось, нисколько не удивившись такому не совсем обычному вопросу и мрачному виду говорившего, замахал рукой в направлении дымившегося котла.

– Конечно, есть! Вон готовится… А может, и готова уже…

Юра, немного смущённый не слишком, мягко говоря, деликатным поведением друга, собрался было сказать что-то более нейтральное, однако Паша снова оказался первым, – видимо, терзавший его голод заставлял его шевелить языком быстрее. Переведя взгляд в сторону готовившейся – а возможно, по словам Владика, уже и готовой – еды, он, глотнув слюну, размеренно, с расстановкой проговорил:

– Ну что, археологи, накормите голодных путников?

– Естественно! – с готовностью, не задумавшись ни на секунду, ответил Владик, радостно улыбаясь. – Что нам, жалко, что ли? Этой баланды на всех хватит.