Логово - [148]

Далеко вверху жемчужный отсвет раздвоился, превратившись в два лучика, рыскающих по краю водослива. Чуть помешкав, оба почти одновременно тронулись вниз. Так как Вассаго упрятал очки в карман куртки, разящие шпаги света больно кололи ему глаза.

Как и раньше, он не отважился сразиться с мужчиной, а предпочел убраться с его дороги вместе с ребенком. Но насколько благоразумным было такое решение на этот раз, он и сам толком не знал.

Мастер Игры, думал он, должен полностью контролировать свои действия и сам выбирать время и место, чтобы доказать свое превосходство и силу.

Это была непреложная истина. Но в данный момент она почему-то казалась не более чем трусливой уверткой и желанием во что бы то ни стало избежать открытого противостояния.

Ерунда. Он никого и ничего не боится.

Лучи все еще были на значительном расстоянии от него и рыскали по дну водослива, где-то в самом его начале. Он ясно слышал шаги преследователей, усиленные эхом, звучавшие все громче и отчетливее по мере того, как оба они спускались в глубины пещеры.

Схватив на руки неподвижную девочку, легко, словно пуховую подушку, перекинул ее через плечо и бесшумно заскользил по дну Ада к искусственным скальным образованиям, где, он знал, находился аварийный вход в служебное помещение.

– О Господи!

– Не смотри, – коротко бросил Хатч, быстро осветив фонариком поочередно все экспонаты жуткой коллекции. – Отвернись, прикрой меня со спины и смотри в оба, чтобы эта скотина не напала на нас сзади.

Она была признательна ему за эти команды, которые выполнила неукоснительно, оторвав взгляд от шеренги трупов, находившихся на разной стадии разложения. Но в душе была уверена, что еженощно, даже если удастся дожить до ста лет, эти фигуры и эти лица будут являться ей во сне. Ишь ты, размечталась – дожить до ста! Ей бы сегодня-то выжить.

Сама мысль, что приходится вдыхать этот воздух, насквозь пропахший зловониями и нечистотами, сводила ее с ума. Но не дышать совсем она, естественно, не могла.

Со всех сторон их окружал непроницаемый мрак. Луч фонарика, казалось, был бессилен его пробить. Словно патока, мрак тотчас заполнял пробуравленный лучом узкий тоннель в его толще.

Линдзи слышала, как Хатч шаг за шагом продвигается от трупа к трупу, и знала, зачем он это делает, – быстро осматривает каждую фигуру, надеясь обнаружить затаившегося среди них Джереми Нейберна, живого монстра в гуще мертвецов, только и ждущего своего часа, чтобы напасть на своих преследователей, едва они поравняются с ним.

Но где же Регина?

Без передышки Линдзи широкой дугой быстро водила фонариком из стороны в сторону – влево-вправо, влево-вправо, – не давая возможности этому убийце-подонку подкрасться к ней незамеченным. Но до чего же этот ублюдок проворен! Убедилась она в этом на собственном опыте. Как он в мгновение ока, проскочив коридор, очутился у дверей Регины, как быстро захлопнул за собой дверь, словно и впрямь у него за спиной росли крылья – крылья летучей мыши. А до чего ловок! Как стремительно сумел спуститься вниз по зарослям дикого винограда, да еще с девочкой через плечо, как после неожиданного падения, совершенно его не обескуражившего, молниеносно растаял с ней в ночи.

Но где же Регина?

Линдзи услышала удаляющиеся шаги Хатча. Она знала, куда он направился: он не просто исследовал полукруг мертвых тел, расставленных по периметру основания громадного, как башня, Сатаны, а проверял, нет ли Джереми Нейберна с обратной стороны гигантской статуи. Он делал то, что требовала обстановка. Она понимала это умом, но сердцем протестовала, никак не могла согласиться с тем, что осталась наедине со всеми этими мертвыми людьми у себя за спиной. Некоторые из них усохли так сильно, что если бы чудом ожили и двинулись бы на нее, то зашелестели бы при движении, как бумага, другие находились в ужасающих, заставлявших шевелиться волосы на голове стадиях разложения и, приближаясь, непременно издавали бы густые, мокрые, чавкающие звуки… Что же ей в голову лезет разная чепуха? Они все мертвы. Их-то нечего бояться. Мертвые всегда остаются мертвыми. Ой ли, так-таки и всегда? Кому-кому, а ей пора бы знать, что не всегда. Продолжая водить фонариком по сторонам – влево-вправо, влево-вправо, – она с трудом подавляла в себе желание обернуться и направить луч на разлагающиеся трупы. В глубине души Линдзи чувствовала, что должна бы оплакивать их, а не бояться, сострадать им за те надругательства и унижения, которые выпали на их долю, но чувство страха потеснило все другие ощущения. Наконец она услышала приближающиеся с противоположной стороны статуи шаги Хатча, закончившего, слава богу, свой обход. Но в следующее же мгновение ее словно обожгла мысль, что, может быть, это шаги не Хатча, а одного из оживших трупов. Или Джереми! Она резко обернулась назад и, стараясь глядеть не на трупы, а мимо них, направила луч фонарика в то место, откуда доносились звуки шагов, и с облегчением увидела приближающегося к ней мужа.

Но где же Регина?

Словно в ответ на этот вопрос мертвящую тишину разорвал отчетливый металлический скрип. Во всем мире такой звук могут издавать только двери, висящие на ржавых и давно не смазываемых петлях.