Логово - [49]

Они миновали еще сто метров, и Малютин увидел доказательства того, что здесь проходили люди. Это были не отпечатки ног, нет, – их давно уничтожил бы дождь. В двух местах обрывки выцветшей ткани висели на деревьях, будто кто-то зацепился на бегу за острые сучья. Тут же в траве лежали клетчатая сумка и спортивный баул. В грязи на опушке застрял резиновый сапог, а чуть дальше – пара галош. Словно кто-то шел или бежал, не разбирая дороги, подгоняемый кем-то или чем-то.

– Все они шли здесь, – произнес Малютин и вспомнил вдруг, что так говорил голован Щекн-Итрч из книги «Жук в Муравейнике» братьев Стругацких на мертвой планете, жители которой сгинули неизвестно куда.

Сержант скептически пожал плечами.

Возле росшей на самом краю опушки развесистой березы бывший ученый наклонился. Судя по приметному выжженному следу, дерево было расколото когда-то ударом молнии надвое и отрастило себе две вершины. Ствол был покрыт уродливыми грибными наростами, похожими на осиные гнезда. В отличие от самой березы, которая погибла этой зимой, они были живы, и, когда Николай ткнул в один из них острым куском валежника, тот отозвался упругостью и выпустил наружу клейкий сок.

– Тьфу, дерьмо, – скривился Малютин.

Но даже не это привлекло его внимание, а камуфляжной раскраски кепка с какой-то надписью, лежавшая у корней.

Он поддел ее палочкой, словно боялся, что под ней окажется кишащая червями голова. Но там ничего не было. В глаза ему бросились буквы: «Оборон…»

«Оборонпром. Тот самый концерн, где работал пропавший строитель вертолетов», – догадался он.

– Смотрите сюда, – негромко произнес Боцман, указывая фонарем куда-то вверх. – Что же его туда загнало?

Там в развилке, наполовину скрытый ветвями, с высохшим перекошенным лицом и раззявленным ртом, полусидел-полулежал мертвец в камуфляже, не похожем на тот, в котором ходили военные. Только приглядевшись, Малютин увидел веревку, которой человек был привязан к стволу.

– Да явно не метафизическая тоска, – так же тихо ответил Николай. – Судя по лицу, он умер от обезвоживания.

Еще один труп, обглоданный до костей, лежал чуть дальше. Голова его была сильно повреждена – возможно, он был сначала затоптан, а потом, уже мертвый, – объеден. По его останкам нельзя было даже определить пол. И трудно было понять, встретили эти люди смерть в одно время или их гибель разделяли годы или месяцы. Тут понадобился бы опытный патологоанатом. И время, которого у них не было.

С этого момента оружие они держали наготове, а Малютин еще горше пожалел, что его оставили беззащитным.

– Волки? – предположил Габидуллин – то ли татарин, то ли башкир, – указывая на торчащие среди обрывков ткани ребра. – Или какие-то мелкие твари?

Проводник не ответил. Хотя вспомнил, что обычные волки им с самой войны не встречались.

Ему опять почудился шорох в лесопосадках. Он тщетно вглядывался в лабиринт стволов и ветвей.

Дальше попадались еще вещи, тряпье и отдельные кости – то ли человеческие, то ли звериные. Осмотревшись и убедившись, что никто не смотрит, Николай подобрал себе хороший охотничий нож в ножнах, наполовину скрытый хвоей. Ученый старался ступать осторожно, чтобы даже ветка не хрустнула, но остальные шли как бегемоты через бурелом. Ему это не нравилось, но он был не в том положении, чтоб давать им указания.

Погода начала портиться. Светлое пятно в небе, которое обозначало собой невидимое солнце, исчезло за тучами, и стало темно, как бывает осенью поздним вечером до наступления ночи.

«Только не надо еще одной грозы или урагана. Пожалуйста».

Теперь уже Николай сам убедился, что это место и есть второй объект со съемок беспилотника. Он вспомнил этот лес. А тогда, в Мирном, он просто выдал за знание свою догадку.

– Что-то мы отстали, – услышал он голос сержанта. – Надо догнать.

И в этот момент шорох раздался снова. Совсем рядом, за кустами малины. Странно, что большие деревья погибли, а этот колючий ягодный кустарник просто уснул на зиму. Вот только ягоды с него биолог летом есть бы не стал.

Сухие ветки заходили ходуном. Тот, кого они закрывали, был ниже обычного человеческого роста… А может, просто припал к земле, готовясь к прыжку.

Малютин попятился, на голом инстинкте закрывая рукой с ножом шею, и увидел, как из кустов высунулись лапы и легли сержанту на плечи – как в рекламном ролике, где большая овчарка играет с человеком, чтобы получить пакет с собачьим кормом. В ту же секунду зубы какой-то твари сомкнулись на горле бойца и вырвали ему трахею вместе с кадыком. Фонтан артериальной крови ударил в небо. А затем Николай увидел ноги в сапогах, исчезнувшие в зарослях растений, названий которых даже он, специалист по ботанике, не знал.

Боцман схватил автомат и начал заполошно стрелять по кустам короткими очередями. Продолжая отступать от зарослей, Малютин огляделся. В лесу, словно лампочки, загорались фосфоресцирующим огнем глаза – одна, другая, третья пара, – образуя дугу, в центре которой ему не повезло оказаться.

Выстрелы оборвались. Там, где был Боцман, уже не было никого, только колыхалась сухая трава.

«Плевать на Боцмана… Сытый голодному не товарищ, безоружный вооруженному не защитник. А мертвые вообще никому не нужны».