Логовище дракоптицы (сборник, том 2) - [27]

В течение следующего дня Джордж один раз увидел мать, печально глядящую на него с края поляны. Она что-то сказала, словно бы с упреком, но Джордж не услышал что. Тогда он выстрелил из бластера, взяв прицел пониже, чтобы луч прошел не через иллюзорное тело матери, а через реальное тело низенького инопланетянина. Прищурившись, он попытался рассмотреть результаты своего выстрела. Ему показалось, что он слегка подпалил монстра, но не был в этом уверен. Прежде чем исчезнуть в лесу, тот обрел свой истинный облик.

Джордж не погнался за ним, а остался сидеть в своем укрытии, поскольку уже близилась ночь — а дни на этой планете долгие, отметил он при этом, чувствуя легкую печаль от того, как рушились все его мечты о собственном королевстве. Я мог наслаждаться здесь жизнью, с сожалением думал Джордж, если бы не эта тварь.

Внезапно, словно из ниоткуда, с небес вынырнул корабль с Проциона II и мягко приземлился на поляне. Джордж радостно отметил, что это большой корабль, почти такой же большой, как тот, который привез его сюда, так что он может забрать с планеты сразу все свое имущество. По корабельному пандусу спустился какой-то человек и принялся осматриваться.

— Эй, я здесь! — крикнул Джордж. — Здесь!

Он вскочил и замахал руками, но человек с корабля не заметил его. Джордж проворно перепрыгнул ящики и побежал к кораблю. Космонавт все еще стоял у подиума и словно не слышал его криков. Джордж вдруг почувствовал, что здесь что-то не так. Он остановился, оглянулся и сделал еще несколько шагов вперед, как вдруг земля ушла у него из-под ног. Исчез и корабль, и космонавт, а Джордж, похолодев, внезапно понял, что его просто обманули, и он провалился в собственную же яму-ловушку. Он неловко приземлился на левую ногу, буквально услышал громкий треск ломающейся кости и потерял сознание.

Сильные руки вытащили его из ямы, но Джордж едва почувствовал это. Сильные руки отнесли его в дом, уложили в постель, вытерли вспотевший лоб и наложили шины на сломанную ногу. Медленно тянулись дни и ночи, Джордж смутно чувствовал присутствие какой-то безмолвной, пахнущей знакомыми с детства запахами фигуры, которая ходила по дому и заботилась о нем. Когда боль в ноге становилась слишком мучительной, безмолвная фигура клала его голову к себе на колени, покачивалась взад-вперед и тихонько напевала нежную песню без слов.

Большую часть долгой последовательности серых дней и ночей Джордж проспал, а нога его медленно заживала. И, наконец, однажды он проснулся и осмотрелся. Все ящики и коробки были распакованы, на стене мирно тикали старинные швейцарские часы, маленький книжный шкаф был заполнен книгами, все было так же, как прежде — давным-давно — на Земле. В углу сидела и спокойно вязала мать в лавандовом платье.

— Как ты себя чувствуешь, дорогой? — спросила она. — Лихорадка уже прошла?

Она подошла к нему и положила руку на лоб. Рука ее была прохладной и успокаивающей.

— Моя нога...

— Еще в гипсе, — сказала она. — Но, думаю, сегодня мы можем снять шины. Плохо, что тут нет никаких врачей, но я предполагаю, что мы и сами со всем справимся, не так ли?

Джордж повернул голову и посмотрел на нее.

— Ты же умерла, — сказал он. — Умерла и похоронена. Я каждый вечер носил цветы на твою могилу.

— Бедный мальчик, — сказала она. — Ты все еще не в себе. А сейчас отдыхай, Джордж, у нас еще будет время поговорить.

— Нет, — сказал он и привстал с постели, внезапно осознав, где находится и что произошло. — Ты обманула меня! — обвинительным тоном сказал он. — Ты заманила меня в мою же яму иллюзией корабля.

— Это было для твоей же пользы, дорогой, — сказала она.

— А что произошло с настоящим кораблем с Проциона II? Они уже приземлились?

— Они здесь были давным-давно, — ответила она, — но я отослала их. Я сказала им, что уже все в порядке.

Джордж опустился обратно на подушку.

— И рацию ты сломала тоже для моей пользы?

— Это было нечаянно, Джордж. Ты же знаешь, как я неловка со всякими там механизмами.

Он прикрыл глаза.

— Значит, я застрял здесь, верно? — Пульсирующая боль в ноге усилилась. — Остался здесь навсегда.

— Почему ты так говоришь? У нас ведь есть мы, разве не так? Мы можем играть в бридж, читать, беседовать, а порой я могу помогать тебе работать на ферме. Я всегда хотела работать на ферме, это ведь так весело! На Земле ты все время торчал в банке, а здесь мы все время будем проводить на улице, на свежем воздухе. А ведь ты так нуждался в свежем воздухе, дорогой.

Нога болела все сильнее.

— Но ведь из-за тебя я свалился в эту чертову яму!

— Нам обязательно говорить об этом, Джордж?

— Ты обманула меня, — упорствовал он. — Правда, потом ты меня вылечила. Ты спасла мою жизнь.

— Это наименьшее, что я могла сделать, Джордж. Но зачем говорить об этом? Как только тебе станет лучше, мы начнем работать на ферме и обустраивать дом, чтобы он стал точно таким же, каким был на Земле, и будет справедливо, если все время мы станем проводить вместе. Верно ведь, Джордж?

— Да, — тупо сказал он. — Так же, как прежде.

Он начал было вставать с кровати, но тут же понял, что не может этого сделать, и опустился обратно. Нога отчаянно пульсировала. Внезапно у него перед глазами распахнулась неизмеримая пустота, отделявшая его от Земли, а также пустота будущей жизни на Проционе VI.