ЛоГГ. Том 3. Стойкость - [37]

— Похоже, вы хотите мне что-то сказать, фройляйн.

— О, это всего лишь разговор за чашкой кофе. Не стоит смотреть на меня столь пугающим взглядом, ваше превосходительство.

— Вам не стоит бояться меня… — Райнхард криво усмехнулся, и на мгновение в его лице проявились мальчишеские черты.

Хильда кивнула и начала говорить:

— Государства, организации, союзы — называйте как хотите, но есть кое-что абсолютно необходимое для объединения групп людей.

— Да? И что это?

— Враг.

Райнхард издал короткий смешок.

— Вы говорите правду. И как всегда прямы, фройляйн. Итак, что же за враг нужен мне и моим подчинённым?

Хильда дала Райнхарду ответ, который, он, наверное, и ожидал услышать:

— Династия Гольденбаумов, разумеется, — сказала она, глядя прямо в глаза молодому канцлеру Империи. — Новому императору всего семь лет, и его возраст, таланты, способности и всё прочее в данный момент не представляют для вас никакой опасности. То, что он нынешний глава императорской семьи и мог бы стать символом для объединения консервативных сил — единственная связанная с ним проблема, никаких других нет.

— Вы абсолютно правы, — сказал Райнхард, кивая.

Какими качествами сможет обладать в будущем Эрвин Йозеф было пока неизвестно никому. Помимо некоторой раздражительности, он казался обычным мальчиком, не проявляющим особого ума или талантов и не обладающим внешностью и внутренним светом, которые отличали Райнхарда в том же возрасте. Тем не менее, даже среди великих встречалась такая вещь, как «поздний расцвет», так что было трудно предполагать, каким человеком он вырастет в итоге.

Райнхард ни в чём не ограничил императора материально, хотя и сократил расходы на содержание дворца и количество камергеров по сравнению со временем правления Фридриха IV. Тем не мене, оставались ещё десятки людей: репетиторы, повара, специально обученные няни и медсёстры, даже собаководы… Еда, одежда и игрушки императора были роскошны и выходили далеко за рамки доступного простому человеку. Ему разрешалось делать всё, что он пожелает, и никто не мог его отругать… Возможно, это и был лучший способ пресечь на корню всё великое, что он мог бы в себе развить. Даже человек, обладающий потенциально великим умом, был бы развращён подобной средой.

— Не волнуйтесь, фройляйн, — мягко сказал Райнхард. — Даже я не хочу становиться убийцей детей. Я не буду убивать императора. Как вы и говорили, мне нужен враг. А я хотел бы быть более великодушным, чем мои враги, и настолько праведным, насколько это возможно…

— Неплохо сказано, ваше превосходительство.

Хильда не испытывала симпатии к династии Гольденбаумов. Ей самой казалось странным, что она, рождённая в аристократической семье, обладала мышлением, присущим скорее республиканцу. И всё же она не хотела, чтобы Райнхард стал убийцей детей. Самой узурпации стыдиться нечего. На самом деле, это было бы поводом для гордости, доказательством того, что чьи-то способности взяли верх над власть предержащими. Но убивать ребёнка? Вне зависимости от обстоятельств, будущие поколения никогда не простят этого…

IV

Прежде, чем приступить к испытаниям работы двигателей, адмирал Карл Густав Кемпфф ненадолго вернулся на Один, чтобы доложить о ходе работ гросс-адмиралу Райнхарду фон Лоэнграмму, главнокомандующему Космической Армады Империи.

— Думаете, это будет работать?

— Обязательно будет, — по-солдатски чётко ответил Кемпфф на вопрос Райнхарда. — Можете рассчитывать на это.

Райнхард окинул взглядом своих светло-голубых глаз высокую и мощную фигуру подчинённого, кивнул, а потом, со смягчившимся выражением лица, порекомендовал ему провести одну ночь дома с семьёй. Кемпфф планировал возвращаться в Гайесбург незамедлительно, но сменил маршрут и вернулся в свою официальную резиденцию. У него были жена и двое детей. Им впервые за несколько месяцев удалось собраться вместе, и Кемпфф с признательностью подумал о молодом главнокомандующем, придя домой.

— Ваш папа скоро отправится в космос, чтобы разобраться с плохими парнями. Вы оба мужчины, поэтому я хочу, чтобы вы вели себя хорошо и заботились о маме.

Кемпфф прекрасно знал, что всё совсем не так однозначно, но считал, что в общении с детьми нужно говорить просто и ясно. Когда они подрастут, то сами осознают, насколько сложен и уродлив этот мир. Быть может, тогда они станут возмущаться тем мировоззрением, которое передал им отец, но он верил, что, когда они сами станут родителями, они поймут его.

— Мальчики, попрощайтесь с отцом.

По подсказке матери, старший из сыновей, восьмилетний Густав Исаак, обхватил руками тело отца и, подтянувшись так высоко, как только мог, сказал:

— До свиданья, папа. Возвращайся скорее.

Пятилетний Карл Франц подбежал к ним, и, запрыгнув на спину брату, тоже подтянулся поближе к отцу.

— Пока, папа. Привези мне подарок, ладно?

Старший из мальчиков развернулся и стал ругать его:

— Глупый! Папа отправляется работать. У него не будет времени покупать подарки!

Но их добрый отец лишь рассмеялся и погладил каштановые волосы заплакавшего младшего сына своей большой ладонью.

— Я привезу подарки, когда приеду… Или нет, постойте, как насчёт такого? Мы давно не навещали вашу бабушку. Давайте поедем к ней все вместе, когда я вернусь?