Лога - [15]
Едва успел Яков бросить по золотнику золота в забой, на прииск приехал покупатель верхом на лошади. Это был здоровый мужик, в новом, с бархатным воротником азяме, за спиной его висело двухствольное ружье. С ним прибежал белый востроухий кобель, который сразу же стал по-хозяйски обнюхивать углы балагана. Мурза, подняв шерсть, набросилась на него. Но он спокойно принял нападение и, любезно улыбаясь, помахивая хвостом, отошел в сторону.
— Мир на стану! — приветствовал покупатель.
— Милости просим!
Яков сначала поломался… Ему умело помог Никита. Он, как бы ничего не зная, удивленно спросил:
— Ты чего это выдумал, Яков? Богатимое место и — на, вдруг?
— Н-нет уж, Никита. Раз такое несчастье приключилось, плохо робить.
— Так ты что же раньше-то мне не сказал? Я бы взял! Дружку не захотел уступить? А еще — связчики, а еще — сват!..
— Так я не супорствую, — ответил покупатель. — Бери. Я могу и…
— Ну, нет уж! — перебил его Никита: — я человек крепкий, потому как — солдат. Не надо… Даром отдавай — не надо. Если спервоначала не было сказано, — значит, не возьму…
Вечером той же дорогой, втроем они шумно возвращались в Подгорное. Лошадь покупателя шла на поводу, привязанная позади телеги. Впереди бежали Мурза и кобель, помахивая хвостами. Никита разостлал свой изодранный чекмень и лег на спину. Уронив корявые руки на могучую грудь, он горланил песни.
Скоробогатов не смог скоро найти подходящее место, чтобы сделать заявку «наверняка». Подсчитывая деньги, он решил оставить это дело до следующей весны. Но нетерпенье гнало его из дома. Поздней осенью он снова уехал в горы на разведки и, возвращаясь из дальнего путешествия, свернул с тракта на Кривой лог. Его грызло любопытство.
Прежнего своего рудника, где он просидел около десяти лет, он не узнал. Рядом с его балаганом стояла крепкая новая изба с пристроями для конюшен. Изрытый, перебуторенный лог был тоже неузнаваем. В нескольких местах он увидел, сделанные из жердья, строения для зимних работ.
Яков сразу понял, что прииск дал покупателю хорошую «жилу». Он тихонько рыкнул и почти вслух выругался.
Балаган его, врывшись задом в угор, стоял как и прежде, но дверь была оторвана и валялась рядом, а на месте ванюшкиной плотинки сделана была большая выемка.
«На вскрышу робит, — подумал Скоробогатов, — вон куда жилка-то выползла. Совсем близко была! А вот ведь чорт ее знал, что тут она под носом».
Он с досадой вспомнил змеиный выползок Суричихи, Макарову «сорочку» и сплюнул.
Из трубы курился Дымок. Он хотел заехать, чтобы обогреться, но круто повернул лошадь и направился на Каменушку к Малышенкам.
Подъезжая к их руднику, он осадил лошадь в раздумьи:
«Ехать или не ехать? А вдруг там Анисья опять?»
И направился по дороге к Подгорному.
По пути он нагнал Малышенков. Старик и сын ехали верхом на одной лошади. Молодой Малышенко, здоровый, чернобровый, держался за повод, а старик, плотно прижавшись к спине сына, держался за его подмышки. Под таким грузом хребет старой, изъезженной, брюхатой лошади выгнулся, а живот отвис. Под кожей вздувались жилы.
— Мир дорогой! — крикнул Яков.
— Здорово, Яков Елизарыч, — отозвался старик Малышенко. И так дружно едем, ишь как слепились. Чего ездишь? Разве здесь где робишь?
— Да нет, пока еще нигде.
— А на Кривом-то пошто отдал делянку?
— Знаешь, наверно?
— Зря… Счастки упустил. Не знал я, что ты там робить не хошь, я бы это место не упустил из своих рук.
— Ну, чего ты, тятя. Ты знал… — сказал молодой Малышенко.
— Но?.. И верно, что знал. Да так я, что-то посумлевался тогда… А оно, гляди-ка, у Шинкаренки-то наверняка дело выходит. Распыхался мужик… То и гляди паровушку поставит. На вскрышу робил. Жилка-то у тебя под хвостом была. Ерзал ты на ней, и не уколола она тебя.
Яков задрал вверх бороду и сунул ее в рот.
— Ванька мерещил, — глухо проговорил он.
— А ты бы крестиков наставил — мелком бы, а то угольком… Небось, не пришел бы.
Яков подхлестнул чалого.
— Ну, так до увидания…
— Прощай, Яков Елизарыч. Мы тебе не сподручны, — сказал старик вслед Скоробогатову. — Мы, ишь, ведь, как шпарим: десять дней девяту версту, только кустики мелькают!
VI
Наступила «пустая», бездельная зима. Слоняясь по Подгорному, Скоробогатов заходил на базар, без надобности толкался в приисковой конторе золото-платинового отдела. Целыми часами он просиживал в лесном отделе среди лесообъездчиков. А иногда, кутаясь в черную собачью ягу, он стоял на берегу реки Журавлей, наблюдал, как ребята катаются на коньках и как они зачинают Драку.
Обычно драки начинались как только появлялся лед на реке и двух прудах, омывающих высокие берега Подгорного. Драки крепко вросли в обычай подгорновского заводского населения.
«Битвы» происходили в трех местах.
На огромном заводском пруду дрались «первочастные» с «горянцами» — с «хохлами». «Хохлами» назывались жители заречного селения Горянцы, почти сплошь украинцы. Их переселили сюда предки князей-заводчиков Антуфьевых при крепостном праве, выиграв в карты или купив у помещиков.
Происходили драки и на реке Журавлее, где стоял ряд кузниц. Здесь те же «первочастные» дрались с «кержаками», населявшими самую высокую часть Подгорного.
Над романом «Ольга Ермолаева» писатель работал на протяжении почти всей своей литературной жизни. Первый вариант романа начат им был в первой половине 20-х годов. В основу его были положены воспоминания о судьбе двоюродной сестры писателя — Е. Е. Туртаевой.Первый вариант назывался «Лиза Ермолаева», второй — «Оленька Полозова», третий—«Жизнь Ольги Ермолаевой».Писатель стремился создать образ новой женщины, героини социалистических пятилеток, первой женщины-многостаночницы. Последнюю редакцию романа писатель закончил незадолго до смерти[1].Впервые «Ольга Ермолаева» была напечатана в Свердлгизе в 1940 году, затем в трехтомном собрании сочинений в 1948 году, потом в Молотове и Челябинске (1949—1950 гг.).
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Под названием «В лесу» в 1937 году был издан сборник охотничьих рассказов Бондина в Свердловском областном издательстве.Еще в начале 20-х годов писатель опубликовал в областной печати несколько своих охотничьих рассказов («Заяц», «Форель», «Медвежья шалость»).В 1937 году он подготовил книгу для детей под заголовком «В лесу».Книга эта явилась итогом личных впечатлений автора, встреч с уральскими рыбаками и охотниками. Он сам был страстным охотником и рыболовом. Около станции Анатольевская находилась его постоянная охотничья резиденция — шалаш в сосновом бору.
Повесть «Матвей Коренистов» — третья повесть из ранних произведений Алексея Бондина. Писатель работал над ней с 1928 по 1934 год. В 1935 году она вышла в Свердловском областном издательстве вместе с повестью «Уходящее» в сборнике с этим заголовком.Первоначальной редакцией «Матвея Коренистова», развернутой впоследствии в крупное произведение, был рассказ «Стрелочник», напечатанный в журнале «Товарищ Терентий» № 21, 1924 год.Следующий вариант повести назывался «Две сестры».Окончательный вариант появился уже в сборнике, обогащенный деталями, с более глубокой разработкой характеров действующих лиц.В основу повести легли наблюдения писателя над жизнью железнодорожных рабочих за время его пребывания на станции Азиатская.
Действие романа Анатолия Яброва, писателя из Новокузнецка, охватывает период от последних предреволюционных годов до конца 60-х. В центре произведения — образ Евлании Пыжовой, образ сложный, противоречивый. Повествуя о полной драматизма жизни, исследуя психологию героини, автор показывает, как влияет на судьбу этой женщины ее индивидуализм, сколько зла приносит он и ей самой, и окружающим. А. Ябров ярко воссоздает трудовую атмосферу 30-х — 40-х годов — эпохи больших строек, стахановского движения, героизма и самоотверженности работников тыла в период Великой Отечественной.
В книгу Семена Гехта вошли рассказы и повесть «Пароход идет в Яффу и обратно» (1936) — произведения, наиболее ярко представляющие этого писателя одесской школы. Пристальное внимание к происходящему, верность еврейской теме, драматические события жизни самого Гехта нашли отражение в его творчестве.
Марианна Викторовна Яблонская (1938—1980), известная драматическая актриса, была уроженкой Ленинграда. Там, в блокадном городе, прошло ее раннее детство. Там она окончила театральный институт, работала в театрах, написала первые рассказы. Ее проза по тематике — типичная проза сорокалетних, детьми переживших все ужасы войны, голода и послевоенной разрухи. Герои ее рассказов — ее ровесники, товарищи по двору, по школе, по театральной сцене. Ее прозе в большей мере свойствен драматизм, очевидно обусловленный нелегкими вехами биографии, блокадного детства.
Прижизненное издание для всех авторов. Среди авторов сборника: А. Ахматова, Вс. Рождественский, Ф. Сологуб, В. Ходасевич, Евг. Замятин, Мих. Зощенко, А. Ремизов, М. Шагинян, Вяч. Шишков, Г. Иванов, М. Кузмин, И. Одоевцева, Ник. Оцуп, Всев. Иванов, Ольга Форш и многие другие. Первое выступление М. Зощенко в печати.