Лодыгин - [112]

Село Павлово с огромным населением особенно затронуло сердце Лодыгина. Налюбовавшись на дела рук мастеров-искусников — кузнецов, слесарей, — он предложил провести сюда линию электропередачи по берегу Оки и, изучив рельеф (один берег реки выше другого) и учтя большие разливы весной, разработал проект линий электропередачи. «Башня-столб, с которой провода будут переброшены на другой возвышенный берег, будет иметь высоту 14 сажен. Кроме того, от первой башни-столба в направлении деревни Тумботино предлагается ряд бетоностолбов, как видно на карте № 3. Ток предположительно употреблять трехфазный, и через реку Оку предполагается перекинуть не три, а шесть проводов, с коммутаторными приспособлениями, так что в случае обрыва даже трех проводов линия будет все же в состоянии действовать».

Для Павлова же Лодыгин разработал проект центральной электростанции и трансформаторной подстанции к ней со сметой стоимости ее строительства.

…Доклад был прочитан в начале 1914 года. Вскоре «Петербургские ведомости» сообщили, что группа инженеров выехала из Петербурга на водопад Кивач для сооружения электростанции.

Но началась первая мировая война, остановившая работы. Многие изобретения Лодыгина, как мы знаем, имели оборонное значение.

Не потому ли министерство внутренних дел пригласило его в члены технико-строительного комитета, где его предложения по преобразованию российской оборонной промышленности выслушивались, фиксировались, но выполнять их никто не спешил — в России надвигалась революционная гроза.

Работа в Петербургском трамвае стала требовать все больше и больше времени и сил. Когда «Любимое детище Гучкова», как называли трамвай газеты, в 1910 году было построено, Лодыгин перешел на должность второго заместителя заведующего отделом преобразования и распространения тока — трансформаторной подстанции.

Много обязанностей было у второго заместителя — и за дисциплиной рабочих и техников следить, и за бесперебойной работой подстанции — это в годы беспрерывных забастовок и стачек, — и улаживать конфликты между служащими. А одну обязанность Александр Николаевич, похоже, возложил на себя сам — собирать подборку газетных вырезок о трамвае. Очень любопытны эти теперь уже исторические альбомы, хранящиеся в Ленинградском областном архиве. Чего только в них нет! О чем только они не рассказывают! Вот краткое их содержание.

«…Комиссия общества покровителей животных осматривала коночных лошадей — истощенные до того, что падают на рельсы. Причина — до лошадей не доходит и половина фуража — разворовывается по дороге. Надо спешить с вводом электрического транспорта!

…Вагон трамвая налетел на товарный — воздушный тормоз не действовал, ручной не сработал».

Тут и большая газетная статья из «Петербургской газеты» за 14 февраля 1912 года — «Город в лапах синдиката». (Один из «проклятых» вопросов со времен молодости Лодыгина.) В статье утверждается, что Петербург, попавши в лапы синдиката заграничных заводов, уподобился «волу, с которого можно снять семь шкур». Ведь от трамвая — миллион рублей чистого дохода, а служащие, получающие гроши, требуют грошовую же прибавку и получают в том отказ…

…Дает интервью П. С. Савинков, новый трамвайный шеф, представитель купечества в городской управе: «Дороговизна квартир гонит среднего мелкого обывателя на окраины, и потому потребность в путях сообщения все растет и растет…»

…Трамвайные держиморды — кондуктора (так окрестили петербуржцы ражих парней-кондукторов) грубы и нахальны с публикой…

Петербургская городская управа готова ассигновать 25 тысяч рублей на разработку проекта первого в России петербургского метро.

…В Петербурге недостаток трамвайных вагонов, нет запасных. Новые трамвайные линии без них нельзя открывать. Почти все ходящие по линиям вагоны поломаны, в них не действуют тормоза, моторы работают плохо, вагоновожатые с трепетом и молитвою выезжают на линию.

А городская управа между тем будто и не читает этих тревожных газетных сообщений. Ее больше занимает разработка особых «трамвайных законов». 1 февраля 1914 года их публикует «Петербургская газета», и вырезка попадает в исторический альбом: «Не допускаются к проезду по городской железной дороге: 1) лица, находящиеся в нетрезвом состоянии; 2) арестованные в сопровождении конвойных (видно, немало их было); 3) лица, одержимые явно заразной болезнью; 4) лица, соседство которых вследствие нечистоты одежды или отталкивающего запаха могут стеснить остальных пассажиров (в рабочем Питере и таких было немало); 5) лица женского пола в шляпах с выступающими наружу остроконечными шпильками без безопасных наконечников; 6) курение табака в вагонах и на площадках воспрещается».

К трамвайным законам газета добавляет реплику:

«Надо думать, что дамы, упорно садившиеся в трамвай без предохранителей на булавках, теперь, когда их уравняли в правах с лицами нетрезвыми и с отталкивающим запахом, сами подчинятся новым правилам — без участия кондукторов и полиции». («Держиморды» с помощью полиции высаживали модниц, украсивших головку шпильками без предохранителей, мода на запрещенные шпильки быстро ушла, так же как и на длинные платья, которые продолжали донашивать давно обедневшие русские дворянки и в подражание им начинали нашивать недавно разбогатевшие мещанки.)